• Евангелие

• О Церкви

• Назидание

• Учение

• О сайте

• Контакты

• Ссылки

Андре Миллер. "История христианской Церкви"

ВТОРОЙ ТОМ. Глава 16

Повсеместный прогресс реформ

Так швейцарская Реформация была крещена кровью. Была пролита кровь верных свидетелей Иисуса. Враг Евангелия благодати сделал свое чудовищное дело, однако последствия этого диаметрально противоположны его ожиданиям. Враг нанес этим сокрушительный удар не по делу Реформации, но по самому себе и своей власти. Известие о происшествии в Бадене многих склонило к раздумью и исследованию; этим власть Рима была разбита и триумф Реформации был уже предрешен. Даже сами католические кантоны не могли далее скрывать, несмотря на ненависть к Цвингли и его друзьям, что безнравственность, царившая среди духовенства, требовала проведения реформ. Рим, естественно, предпринимал все, чтобы ослабить это признание, и представители народа не имели достаточной силы, чтобы уберечься от влияния Рима. Они возлагали свою надежду на следующий открытый церковный собор, о котором так часто шла речь. Как они надеялись, этот собор должен был восстановить мир между христианами.

Кантоны, склонные к Реформации, все теснее и теснее сплачивались между собой. Цюрих, Берн, Гларус, Шафхаузен и Апенцель заключили союз с целью быстрейшего распространения истины и ради защиты их права на свободу. Все громче и громче начинали звучать голоса друзей Слова Божьего. Насильственная смерть двух Виртов и их друга в Бадене не лишила мужества евангельски настроенных людей, но намного укрепила их и удвоила их мужество. "Чем чаще Рим, - пишет д'0бине, - прибегал к эшафоту и отрубал голову своим противникам, тем быстрее реформа Слова Божьего поднималась на все большую высоту и ниспровергала одно злоупотребление за другим. После казни Готтингера Цюрих распрощался с иконами, на смерть Виртов он ответил отменой мессы. Жестокость Рима лишь умножала силу Реформации." Отмена мессы

В предыдущей главе мы уже сообщали, что цюрихский совет на обоих прославленных совещаниях принял решение отменить мессу. Однако приведение в исполнение этого решения отодвигалось, чтобы предоставить народу время подготовиться к устранению так свято почитаемого до сих пор служения. Эта цель в основном была достигнута, народ со дня на день стал пренебрегать мессой и, наконец, совсем охладел к ней.

11 апреля 1525 года перед советом появились пасторы Цюриха Цвингли, Лев Иуда и Энгельгардт в сопровождении Мегандера, каплана лазарета, и Осфальда Микония, проповедника монастырской церкви, прося отменить мессу, дабы была восстановлена вечеря Господня в ее прежнем виде. Все чувствовали важность и серьезность подобного шага. Возвысились голоса робких, предупреждающих о последствиях такого образа действия. Однако пятеро смелых настойчиво добивались положительного решения просьбы. Энгельгард и Цвингли красноречиво описали разницу между помпезностью торжества мертвого богослужения римской церкви и простотой празднования вечери, установленной Самим Господом, как она исполнялась первыми христианами. Чтобы не сделать поспешного шага, решение этого вопроса было отложено на следующий день. На следующий день совещание продолжилось, его результатом было принятие великим советом постановления следующего содержания: "Отныне по воле Божьей вечеря Господня должна праздноваться соответственно установлению Христа и по апостольским обычаям. Для тех, кто еще не утвержден и не убежден в этом, разрешается еще однажды отпраздновать мессу. Для остальных месса отменяется и с завтрашнего дня уже не будет совершаться." В результате этого постановления из церквей были удалены алтари и заменены простыми столами. Большая месса для народа проходила в новой форме, число пришедших еще один раз послушать мессу было намного меньше, чем предполагали реформаторы. Так Цюрих отпал от этой "тайны беззакония", которая производила глубокое впечатление на чувства людей в течение многих столетий.

Празднование вечери

Перед началом празднования Цвингли произнес проповедь на слова: "Это - пасха Господня". Слушатели были глубоко тронуты; кто еще колебался, тот был убежден, что прежнее служение вечери было не только неверным, но бесчестило имя Господне. По окончании проповеди был накрыт белой скатертью стол для вечери, на него были поставлены тарелки с пресными хлебами и несколькими бокалами с вином, чтобы по возможности придать сходство с последней вечерей Господа в кругу Его друзей. Когда все было сделано, один из священников приблизился к столу. В это время дьяконы начали громко читать слова, которыми Господь открывал и проводил вечерю, а так же другие места, относящиеся к проведению вечери. Собрание было настолько многочисленно, что потребовалось участие и помощь от многих проповедников и дьяконов. После молитвы и предостережения народа о необходимости испытывать самого себя, пастор поднял высоко хлеб и повторил слова Иисуса Христа при проведении вечери, передал хлеб, а затем вино дьяконам, а те преподнесли их народу. Каждый из присутствовавших, принимавших участие в вечере, отламывал от хлеба крошечный кусочек и ел, а так же отпивал глоток вина из бокала. Во время этого причащения один из пасторов читал из Иоанна вновь и вновь благословенную речь Господа на вечере, совершенной в честь празднества пасхи. После причащения все собрание пало на колени и вознесло Господу благодарение и преклонение. Несколько песнопений было спето в заключение и так было совершено первое празднование Господней вечери в реформированной церкви в Швейцарии. Праздник длился три дня: в святой четверг принимала вечерю молодежь, в страстную пятницу - мужчины и женщины, в пасхальное воскресеньестарики.

Чтобы утвердить доброе дело в Цюрихе и распространить его во все стороны, Цвингли, Лев Иуда и другие ученые мужи в то время опубликовали на швейцарско-немецком языках пятикнижие Моисея и некоторые исторические книги из Ветхого Завета; далее появилась статья "Истинная и фальшивая религия" - солидное сочинение Цвингли, которая многим послужила на пользу.

Сейчас мы оставим Цюрих на короткое время, чтобы проследить действие Духа Святого в других частях Швейцарии. При этом разборе мы сможем несколько короче останавливаться на частностях, потому что это дело, хотя в некоторых пунктах и отличалось от Реформации в Цюрихе, но в своей основе все же было схоже с ней.

Реформация в Берне

Берн в швейцарской конфедерации был влиятельнейшим из кантонов. Среди его жителей было много друзей Евангелия, однако немало и внушительных, страшных врагов. В первые годы появления Лютера и Цвингли было весьма заметно неприятие нового учения и сопротивление ему. Неустанная деятельность дружелюбного евангельски настроенного Бертольда Галлера и его друга Себастьяна Майера обратили многие сердца к новой вере. Благословение Божье почивало на деятельности этих двух самоотверженных, преданных истине людей. Истина все больше и больше отвоевывала для себя почву, и из постановления правительства в 1523 года можно было легко заключить, что уже тогда весы начинали склоняться в сторону Реформации. Постановление гласило: "Поскольку в народе возвещены различные враждующие друг с другом учения и проповедники метают громы и молнии против друг друга, то отныне открыто без всяких ограничений должно проповедоваться Святое Евангелие, содержащее в себе Божьи учения, а так же все, что можно доказать на основании Ветхого и Нового Заветов, избегая, однако, всех учений и состязаний Лютера и других докторов."

Через такое постановление совета Слово Божие было объявлено единственным пробным камнем истины, на котором должны были разрешаться все споры. Притом все проповедники Евангелия наставлялись и ободрялись проповедовать истины во всей полноте и простоте. Так правительство само положило краеугольный камень, на котором Реформация могла развиваться и строиться далее! Однако именно такая привилегия, которую получали реформаторы через данное постановление совета, вызвала ярость и зависть римских приверженцев и побудила их взыскать себе убежище в излюбленных своих приемах: лукавстве, предательстве и насилии. Вначале им удавалось привести в молчание обоих верных и сильных свидетелей, Галлера и Майера. Все средства для этого были хороши. Они были обвинены совместно с Билером, проповедником из Виттенбаха, будто бы они настаивали, чтобы монахи оставили монастырскую жизнь. Враги Реформации решили изгнать всех троих за такое преступление из Берна. Они уже склонили на свою сторону малый совет. Но когда дело предстало перед большим советом, то со всех сторон поднялись несогласные, и в результате все три проповедника были оправданы и объявлены свободными от обвинений. Притом им посоветовали ограничиться своей кафедрой и не печалиться о состоянии дел в монастыре. Однако эти отважные люди не нуждались в большем, кафедры вполне удовлетворяли их.

Реформация одержала еще одну победу, противники вынуждены были со стыдом отступить назад.

Монахини из Кенигсфельда

Через немногие считанные месяцы после этих событий дело Реформации получило новый подъем после неожиданного обращения монахинь из Кенигсфельда. Евангелие в этом монастыре праздновало триумфальное шествие. Монастырь находился вблизи замка Габсбурга, того прославленного рода, который подарил немецкому государству несколько выдающихся королей, и был устроен со средневековым расточительством и роскошью. В кенигсфельдский монастырь обычно принимались дочери швейцарской и швабской знати. Между жительницами монастыря находились так же Беатрикса из Ланденберга, сестра епископа из Констанца. Истина Божья, которую епископ искал всеми силами и средствами подавить, послужила поводом к обращению большей части кенигсфельдских монахинь. Библия и сочинения Лютера и Цвингли уже давно проложили себе дорогу в тишину келий и в некоторых сердцах произвели благословенные изменения. Бог мощно действовал через Святой Дух, так что исчезали самые укорененные предрассудки. Письмо, написанное юной Маргаритой из Ватвиля, сестрой старшего пастора из Берна, к Цвингли, показывает яснее всякого истолкования, какой истинно христианский дух жил в этих праведных женщинах: "Бог, Небесный Отец, да воздаст Вам много благодати и мира в Господе Иисусе! Высокоученый и уважаемый господин, я очень прошу Вас, чтобы Вы не поняли превратно это письмо. Любовь Христова побуждает меня на это особенно потому, что я слышу, что учение о спасении через Ваши слова посредством Слова Божиего ежедневно возрастают. Я славлю Предвечного, что Он заново освещает нас, послав через Святого Духа Своих героев веры и благовестников Своего Святого Слова. Я от всей души молю Его, чтобы Он укрепил Вас и всех, кто возвещает Евангелие, снарядил бы всех против противников истины, чтобы во всех людях возрастало Его Божественное Слово. Высокоученый господин! Ваше преподобие, примите здесь небольшое доказательство моего расположения к Вам, не откажитесь, пожалуйста; это предлагается Вам в чистой христианской любви. Если это сливовое пюре Вам понравится и Вы пожелаете его еще, то дайте мне об этом знать, мне так бы хотелось порадовать Вас, так, как я, в нашем кенигсфельдском монастыре думают все, кто любит Евангелие. Они передают Вашему преподобию привет в Иисусе Христе, под Чью защиту мы передаем Вас. Третье воскресенье перед Пасхой, 1523 год".

Несколько монахинь, в их числе и автор данного письма, наконец пришли к убеждению, что они смогут служить Господу лучше вне стен монастыря, чем за стенами, и просили разрешения покинуть монастырь. Бернский совет впал в великое замешательство от такого неслыханного прошения и приложил все усилия к тому, чтобы монахини, желавшие свободы, все же остались в монастыре. Им обещали смягчить монастырские правила, увеличить их свободу и доходы. Но тщетно. "Дело не в том, - отвечали праведные женщины, - чтобы мы желали получить больше свобод для плоти, но, наоборот, мы желаем свободы для духа. Мы, ваши бедные невинные заключенные, просим сжалиться над нами." Поскольку они непоколебимо настаивали на этой просьбе, то было решено выполнить их волю. Приказ, по которому им вновь возвращалась свобода, включал также всеобщее предписание на случай, если и другие захотят последовать их примеру. Органы власти не должны препятствовать монахиням, желающим покинуть монастырь, если с этим были согласны их родители. Это постановление открывало ворота монастырей, ослабляло власть и притязания Рима и выявляло воочию всевозрастающую силу Реформации. Многие монахини оставили свои кельи, и немало из них позднее вступили в брак честный и на ложе непорочное.

Конференция в Бадене

Пока принципы Реформации таким образом завоевывали все больше почвы, приверженцы Рима не сидели сложа руки. Они все еще превосходили довольно ощутимо и властью, и числом евангельски мыслящих христиан. Еще неоднократно должна была разгореться ожесточенная борьба, прежде чем власть Рима была бы подорвана. Со дней цюрихской конференции епископ из Констанца и генерал-викар Фабер постоянно выдумывали средства, которыми можно было бы загасить все ярче разгоравшийся свет истины. Опыт уже научил их, что их жалобы и обвинения находят немного внимания, что совершенно бесполезно писать книги против реформаторов, поскольку они своей одаренностью и ученостью далеко превосходили их. Всякая надежда на успех казалась тщетной, если они не уничтожат человека, чья популярность и влияние возрастали со дня на день.

Печальное политическое событие, которое произошло в то время, принудило католиков принять быстрейшие действенные меры. Злополучная битва при Павии ввергла в скорбь и горе всю Швейцарию. В этой битве, которая оказалась для Франции весьма роковой, принимало участие более десяти тысяч швейцарских наемников. Почти половина из них пала на поле боя, другая половина была захвачена в плен. Крик ужаса пронесся по всей стране. Пленники, наконец, были выкуплены и отпущены домой. Подобно ужасным призракам, везде из деревни в деревню, из города в город бродили изможденные, истощенные люди. Везде слышался вопль вдов и сирот, тщетно ищущих своих мужей и отцов среди возвращавшихся. Народ вспоминал о том, как часто Цвингли выступал словом и пером против наемного солдатства за пределами своей страны, и все сильно сожалел теперь о том, что не прислушался к его настоятельным наставлениям и предупреждениям. Его повсеместно называли настоящим патриотом и другом народа.

Римские католики знали, что они должны приступить к делу весьма мудро и осторожно, чтобы уничтожить этого человека. Первым приемом из замысла было стремление вызвать Цвингли из Цюриха.

Если бы им удалось побудить его оставить свое прежнее место убежища, то он впал бы во власть своих врагов. Но как это можно было превратить в действительность? Иезавели нельзя отказать в изобретательности. Было решено организовать новый диспут и пригласить туда Цвингли, местом же проведения диспута должен был стать проримски настроенный город, но не Цюрих. Если Цвингли примет приглашение, то с ним можно будет поступить так же, как некогда поступили с обоими Виртами, и сжечь его, так чтобы со смертью этого великого человека просто раздавить все движение! План был хорошо продуман и обещал непременный успех. Чтобы сделать исход борьбы несомненным, Фабер обратился к Эку, вице-канцлеру из Ингольштадта, который после знаменитого лейпцигского совещания стяжал славу достойного борца. Эк охотно согласился оказать свою помощь и в первую очередь послал письмо в кантон, который просто изрыгал на Цвингли потоки поношений, в котором призывались бессовестные представители папства, коих цюрихский реформатор публично обличал в их заблуждениях. "Я полон надежды, - писал он, - что я отстою нашу истинную христианскую веру и наши благочестивые традиции от посягательств Цвингли, который, вне сомнения, больше доил коров, нежели прочитал книг." Повсеместно было решено собрать конференцию в Бадене в мае 1526 года.

Цвингли и других пресвитеров пригласили на конференцию на диспут, однако совет воздерживался дать ему разрешение явиться туда. "Послать Цвингли в Баден, - говорили они, - означает недвусмысленно послать его на смерть. Там пролилась кровь Рютимана и обоих Виртов, там свирепствует проримски настроенный кантон. Во Фрейбурге сожжены книги Цвингли, а в Люцерне - его портрет, и там жаждут и страстно стремятся его самого предать той же участи." Папская партия так же не старалась скрыть своих намерений против Цвингли. В одном опубликованном постановлении они называли его бунтарем, еретиком и извратителем Писаний. Перед лицом таких фактов цюрихский совет объявил, что Цвингли недопустимо отправиться в Баден. В то же время совет предъявил протест за предопределенное с самого начала решение, послал доктору Эку сопроводительное письмо и пригласил его самого прибыть в Цюрих и здесь дискутировать с Цвингли. Это предложение было отвергнуто, и конференция проходила без Цвингли.

Открытие конференции

Долго подготавливаемое совещание было открыто 21 мая в баденской церкви. Фабер, Эк и Мурнау появились в сопровождении сияющих золотом и серебром прелатов и чиновников магистрата с великой пышностью. От реформаторов там присутствовали только Эколампадиус и Галлер, оба кроткого и пугливого нрава. Их простое, почти нищенское прибытие на фоне шелковых одеяний, золотых колец, цепочек и крестов так бросалось в глаза, что едва ли можно было так придумать. Эк выступил с тем же учением, которое неоднократно излагалось в подобных ситуациях, то есть говорим о семи тезисах, которые дошли до нас от Дю Пина, ученого и искреннего католического составителя истории: 1. На вечере есть истинная Кровь и истинное Тело Христа. 2. Месса содержит жертву как для живущих, так и для умерших. 3. Мы должны призывать пресвятую Деву и святых как заступников. 4. Иконы и изображения Иисуса Христа и Его святых не должны отвергаться. 5. После смерти существует чистилище. 6. Дети рождаются в унаследованном грехе. 7. Унаследованный грех очищается через крещение детей.

Эк выступил один как представитель и защитник папства; отсутствие Цвингли привело его в смущение и сорвало основное назначение конференции. "Я благодарю Бога, писал Эколампадиус к Цвингли, - что тебя здесь нет. Ход совещания дает мне ясно уразуметь, что если бы ты оказался здесь, то ни один из нас не избежал бы костра. Они выслушивают меня только с нетерпением и неудовольствием, но Бог не даст попрать Свою славу, которую мы и желаем верно вознести." Этот робкий человек оказал такое твердое противодействие яростным нападкам и ядовитым репликам Эка, он отвечал так искусно и смело, что его противники невольно воскликнули: "О, был бы длинный желтый человек на нашей стороне!" Однако, несмотря на это, исход совещания не мог оказаться сомнительным, поскольку все собрание было управляемо Эком и его сторонниками. Цвингли и его приверженцы были отлучены от церкви. От базельского совета требовалось, чтобы он сместил Эколампадиуса с должности и сослал. Продажа сочинений Лютера и Цвингли, к тому же всякого рода нововведения в богослужении и учении запрещались под страхом тяжелейших наказаний.

Папская партия утверждала, что одержала в Бадене великую победу и во все стороны трезвонила о своем якобы триумфе. Однако их крики торжества должны были вскоре умолкнуть. Эколампадиус был принят в Базеле в распростертые объятия, а Галлер, как и прежде, оставался на своей должности. Кантоны Цюриха, Берна, Базеля и Шафхаузена желали некоторое время получить документ о проведении конференции. Когда же им было в этом отказано, то они объявили, что решения этой конференции их ни к чему не обязывают. Борьба с бернскими делегатами, последовавшая непосредственно после возвращения Галлера, ясно показала, насколько сильно была надломлена и потрясена власть Рима в Берне. Уже за шесть месяцев до начала конференции Галлер прекратил служить мессу. Малый совет под влиянием решений баденской конференции постановил, что впредь снова будет проводиться месса. Но реформатор ответил: "Если я должен служить мессу, то сложу с себя свои обязанности и откажусь от должности. Божья слава и истина Его святого Слова для меня дороже средств для пропитания и одежды." Это заявление произвело на слушателей глубочайшее впечатление. Совет был в замешательстве. Должно ли ему отвергнуть благородное решение от 1523 года? Ему на помощь пришел народ. Большие толпы народа собирались перед домом советов и кричали, что они не позволят отнять у них их любимого учителя. Чтобы удовлетворить в одно и то же время и народ и Рим, совет решил предоставить реформатору должность регента, его же допускать исполнять должность пастора, но не требовать от него служить мессу. Время папских эдиктов и церковных анафем явно миновало. Народ, по горло сытый долгими религиозными распрями, выходил из-под власти Рима. Разрыв между папской и протестантской сторонами увеличивался с каждым днем, отношения между ними становились все враждебнее.

Пять католических старейших кантонов Швейцарии: Люцерн, Ури, Швиц, Унтервальден и Цуг, "колыбель и бастион Швейцарии", - надеясь на нерешительность Берна, предложили магистрату свою помощь для поддержания старой религии и объявили свою готовность с этой целью послать своих делегатов в Берн. Такое заявление должно было глубоко задеть гордость могущественного Берна. Магистрат ответил, что посланные должны остаться дома, что Берн сам в состоянии управлять сложившимися обстоятельствами и навести у себя порядок и что вопрос их религии - прежде всего их личная забота и их дело. Решение от 1523 года теперь было вновь утверждено, было согласовано, что следующей зимой необходимо подготовить в Берне публичное совещание ради окончательного решения текущих вопросов.

Большая конференция в Берне

От епископов из Констанцы, Базеля, Лозанны и Зиттена требовалось, чтобы они присутствовали на конференции, в противном случае они потеряли бы права на кантон Берн. Далее шли приглашения к выдающимся ученым-теологам от обеих сторон. Правилом для диспутов было установлено, что оппоненты должны дискутировать только на основании Писания, но не на основании преданий древних. Никакое доказательство не должно было приниматься, если оно не будет основано на изречениях Слова Божьего. Далее не должны были допускаться язвительные оскорбления, порочащие личность. На предмет дискуссии были выставлены десять тезисов, о чем было дано знать заранее представителям обеих сторон. Они гласили: Церковь, единственным Главой которой является Христос, возникла из Слова Божьего, стоит на этом Слове и не признает иных голосов.

Церковь не должна подчиняться никаким другим заповедям, кроме Божьих, никаким человеческим преданиям.

Смерть Иисуса Христа на кресте есть абсолютное искупление грехов для всего мира, все, ищущие спасение иными путями, отрекаются от Иисуса Христа.

Никаким свидетельством из Писания невозможно доказать, что в таинстве вечери присутствует материально Тело и Кровь Иисуса Христа.

Жертва мессы противоречит Писанию и оскорбляет достоинство жертвы Иисуса Христа.

Христос есть единственный Посредник и Заступник народа Своего перед Богом Отцом.

Наличие чистилища невозможно доказать на основании Писания, потому молитвы, церемонии и годовое богослужение за умерших бессмысленно.

Поклонение иконам, статуям и изображениям противо-речит Слову Божьему.

Брак не воспрещается никакому классу людей.

Все развращенные люди, по учению Писания, должны отлучаться от церкви; и нет ничего более предосудительного для священства, чем безнравственное развращенное безбрачие.

Автором этих тезисов был скромный, робкий реформатор Бертольд Галлер. Однако от необходимости защиты их он пугливо трепетал. "Я не могу владеть мечом речи, - говорил он своим друзьям, - подайте мне ваши руки, иначе все потеряно!" В своей нужде он обратился за помощью к Цвингли. "Мы между молотом и наковальней, - писал он к нему, - мы схватили волка за уши, однако не знаем, как нам избавиться от него. Приди и возьми дело в свои руки". "Борьба явно была неравной, - пишет Мерль д'0бине, римская иерархия - колосс, выросший за многие столетия; против этого колосса фактически стоял один-единственный слабый, робкий человек." Но чем немощнее был сосуд, тем непобедимее казалась сила меча духовного. Тем не менее, верный слуга Господень должен был проходить через глубокие душевные испытания, чтобы осознать свою действительную слабость, всю свою немощь и взыскать для себя подкрепление в единственном источнике силы. И все же в битве он стоял не один. Цвингли и Эколампадиус оказали ему свое содействие. Всем была ясна важность момента. Судьба и дальнейшее развитие Реформации в Швейцарии зависели после Бога от исхода этих дискуссий. Когда Галлер узнал, что прибудут и Цвингли, и Эколампадиус, то, глубоко тронутый, воскликнул: "Таких людей посылает мне Господь при моей слабости, чтобы подкрепить меня в этой тяжелой борьбе" (Мерль д’ Обине, том 4, стр. 277 и 278).

Сопротивление Рима

Католическая сторона приложила много усилий к тому, чтобы сорвать эту конференцию, поскольку она боялась ее последствий. Пять старейших кантонов собрались в Люцерне и высказались решительно против диспута. Бернцам они объявили, что конференция в Бадене достаточно основательно разрешила спорные вопросы. Так же и немецкие католики направили бернскому совету письмо, в котором настойчиво отговаривали их от намерения собрать конференцию. Они просили бернских граждан не позволять увлечь себя всякого рода нововведениями, которые принесли некие чужестранцы, но твердо держаться за религию отцов и праотцов, под сенью которой они одержали столько блистательных побед и расширили так далеко границы своих владений. Бернцы ответили на это, что религия Христа, спасение души и спокойствие республики - вот что стоит на кону и что никакие доводы не смогут отвести их от принятого однажды решения. Все средства, которыми противники пытались отговорить от конференции или, по крайней мере, отсрочить дату ее проведения, были отклонены. Фрейбуржцы пытались даже обратить население Берна против своих управителей. Евангельским проповедникам отказывали в сопроводительных письмах, католические кантоны отказывали всем, кто желал отправиться на конференцию в Берн, не разрешали проходить через их владения. Насколько эта конференция казалась важной, доказывает то обстоятельство, что сам кесарь обратился к совету с просьбой отложить дискуссию и перенести решение на очередной церковный собор.

Все эти попытки ясно показывают, насколько католики чувствовали свою слабость. Они боялись Слова Божьего. Епископы объявили без обиняков, что они с этим делом не хотят иметь ничего общего, поскольку дискуссии по Слову Божьему должны быть урегулированы. Римский католицизм может вмешиваться только там, где в отношении Слова Божьего царствует густой мрак. Однако протесты и угрозы противников реформ остались без успеха. Совет оставался тверд в своей решимости, притом в Берне, среди его жителей, Реформация завоевала уже много друзей, так что попытка обратить их назад могла бы вызвать неизбежно большое беспокойство.

Открытие конференции

Наводящие страх переговоры начались 7 января 1528 года. На конференцию не явился ни один церковный лидер, и лишь немногие из властителей, получивших приглашение, прибыли в Берн. Зато на конференцию прибыло множество священников и ученых со всех концов Швейцарии и близлежащих стран. Где-то сто проповедников Евангелия из Гларуса, Шафхаузена, Галлена, Констанцы, Ульма, Линдау, Ейзенаха, Аугсбурга, Страсбурга и многих других городов собрались сначала в Цюрих, затем, сопровождая Цвингли, пустились в путь, в город Берн. Опасаясь за жизнь своего реформатора, цюрихский совет выделил Цвингли и его друзьям вооруженную охрану. Приходилось не без основания опасаться предательства папистов. Более трехсот пятидесяти реформаторов присутствовало на совещании. Многие из них уже заняли почетное место в истории церкви, однако мы здесь сможем назвать только имена самых выдающихся. Наряду с Галлером стояли Цвингли, Эколампадиус, Капито и Буцер, борцы швейцарской и страсбургской Реформации, далее - Пеликан, Буллингер, Блаурер, Хофмейстер, Мегандер, Цинк, Шмидт, бургомистр Руст и Вадиан из Санкт-Галлена. На стороне папистов находились лишь немногие представители из ученых и видных людей: Трегер из Фрейбурга, Бухштаб и Эгидус, - имена которых весьма редко можно встретить на страницах истории. Прославленнейшие борцы Рима, Эк, Фабер и Цохлеус в высокомерии не сочли нужным прибыть на конференцию. Собрание, таким образом, представляло картину, которая весьма отличалась от прежних подобных собраний. Против немногих слабых защитников папства стояло великое множество отличных высокоученых воинов Христа.

Совещание проходило в церкви францисканцев и длилось с 7 по 28 января. Ежедневно проходило два заседания, которые непременно открывались молитвой. Было избрано четыре президента, а так же по два секретаря с каждой стороны. Секретари поклялись давать верное описание совещания. Обеим сторонам была гарантирована полная свобода высказывать свое мнение, но снова было подчеркнуто, что всем должно строго соблюдать ранее установленное правило дискуссии: "Не должно приниматься никакое доказательство, если оно не базируется на Священном Писании; Писание должно излагаться самим Писанием, если желают разъяснить непонятные места и яснее изложить их." Десять тезисов, составленных Галлером, рассматривались один за другим. Цвингли, Эколампадиус, Капито, Буцер и Галлер поочередно защищали их с таким успехом, что большинство бернского духовенства совместно с кафедральным собором, приором и субприором доминиканцев подписали эти десять тезисов и объявили, что они находятся в полнейшей гармонии со Священным Писанием. Прежде чем конференция разошлась, президенты наставили магистрат проявить мудрость и благоразумие в интересах Реформации.

Последствия конференции

Бернское правительство подвело свое законодательство в согласованность с решением этого разумного совета. Алтари из церквей были вынесены, иконы и изображения истреблены и при этом не произошло никаких серьезных противодействий. В согласии с гражданами было опубликовано постановление, которое возносило эти десять тезисов до уровня всеобщего исповедования веры. Это постановление лишало четырех епископов из Констанцы, Лозанны, Базеля и Зиттена их духовного судопроизводства в пределах бернской области и постановило удалить из своих владений всех священников, враждебно относящимся к реформам, и окончательно отменило служение мессы и поклонение иконам. Этим падение папской иерархии в весьма сильном кантоне было окончательно предопределено, и кумиры, чье господство длилось почти двенадцать столетий, были уничтожены в один день.

Когда Константин встал на путь исповедания христианства, на котором он смог достичь мировых привилегий, в церковь проникли языческие солдаты и служители. Но увы! - с ними проникло идолопоклонство. С того времени в церкви были введены иконы, изображения, статуи, роскошные украшения, а так же полубоги идолопоклонства, язычества, и все это произошло в угоду правителей и народа. С 4 до 16 столетия включительно в церкви верховодило идолопоклонство; Слово же Божие все более и более отвергалось. Но сейчас перед нашими глазами предстал больший, чем Константин, сын пастуха из Тоггенбурга, решительный пастор из Цюриха. Благодать Божья превратила его в достойнейшего борца за божественную истину и непримиримейшего врага иудейских и языческих элементов в римской церкви, который смог раскрыть духовные глаза людям шестнадцатого столетия. Лютер был великим реформатором-учителем, но в то же время проявил свою слабость в отношении римского идолопоклонства. Великая деятельность Цвингли простиралась без всякой пощады на оба злоупотребления. Через благодать Божью и силу Святого Духа он не только возвратил так долго пренебрегаемой Библии подобающее ей место, но и очистил церковь от проникших в нее мерзостей.

Прежде чем Цвингли оставил Берн, он направился в главную церковь, откуда были удалены 25 алтарей и великое множество изображений и достиг кафедры, проходя среди красноречивых руин в сопровождении плотной толпы народа. Глубоко тронутый, он сказал: "Истина одержала победу, однако удержать это может только постоянство. Христос оставался твердым до самой смерти на кресте! Жители Берна! Я умоляю вас - не оставляйте Иисуса Христа! Стойте твердо в свободе, которой Христос освободил нас, не позволяйте снова сковать себя цепями рабства. Не бойтесь, ибо Бог, Который осветил вас, осветит также и ваших союзников, и возрожденная через Евангелие Швейцария расцветет в праведности и мире."

Победа на самом деле была совершенной. От горожан требовалось, чтобы они объявили свободу от послушания епископу. Дьякон, пасторы и все другие служители церкви были освобождены от клятвы верности своим духовным вождям; во всем бернском кантоне были отменены и ликвидированы алтари, иконослужение, месса с ее бесчисленными обычаями и церемониями, посты и празднества. Столичный город первым принял новые формы богослужения, и в течение немногих месяцев все общины кантона последовали его примеру.

Благодать Евангелия

Редко исследователям церковной истории удавалось видеть триумфальную победу через действие благодати. По крайней мере, искать такого случая во время господства Иезавели было бы тщетным делом. Ее триумфы всегда знаменовались пролитием крови и пылающими кострами. Ее непослушные дети должны были ощутить на себе всю тяжесть ее гнева. Истинная христианская благодетель, как смирение, любовь, готовность прощать - было чуждым делом для папства всех времен.

Совершенно иная картина раскрывается перед нашими глазами, когда истина оказывается победительницей в борьбе. Ее триумф неизменно сопровождается радостными свидетельствами, действием благодати и милосердия. Так обстояло дело в Берне. Вскоре по завершению совещания магистрат открыл двери тюрем; два человека, осужденных на смерть, были помилованы. Другие же, которые находились в изгнании вдали от родины, были возвращены назад. Так христианская любовь вступила на стезю истины и веры. Буллингер пишет: "Громкий глас свободы достигал отдаленнейших мест. Власть Рима была надломлена в один день по всей стране, и это случилось не по предательству, насилию или же лукавству и обману, но единственно по силе истины." Монахи оставили свои монастырские кельи и предоставили богатые денежные средства монастырей в распоряжение правительства, которое употребило это на благородные цели и на воспитание и обучение молодежи. Монастырские сооружения были превращены в просторные школы и лечебницы для больных. Даже богатейший женский монастырь для дочерей из княжеских семей в Конигфельде отныне должен был служить более полезным целям "Если бы какой-либо король или кесарь, наш союзник, вошел бы в наш город, - говорили жители кантона, - то не простили ли бы мы преступникам и не стали ли бы оказывать благотворительность бедным? И вот нас посетил Царь царей, Князь мира, Сын Божий, Спаситель всего человечества, Он принес с Собой прощение наших грехов, из-за которых мы были бы обречены на вечное изгнание из общения с Ним. Можно ли было бы лучше почтить Его вхождение в наш город, как нам простить тем, кто согрешил против нас?"

В политическом отношении Реформация в Берне имела также благословеннейшие последствия. Мирный характер и кроткий язык Евангелия глубоко проникали в сердца всех жителей бернского кантона и переубеждали их в привязанностях к традициям, противоречащим Писанию, призывали противостать против несения военной службы в качестве наемников иностранных государств. Таким образом, совет на своем заседании поднял вопрос об отмене военной службы наемниками в чужих государствах, однако безуспешно. Тогда он постановил, что по крайней мере ни один житель Берна не должен наниматься на военную службу, что иностранные пенсии и пособия должны отсылаться назад.

В пасхальный день впервые была отпразднована вечеря Господня в соответствии с постановлением Самого Господа и апостольскими обычаями. Как незадолго до этого в Цюрихе, так и здесь наблюдались ревностная серьезность и всеобщее вдохновение. В простых одеждах, напоминающих скромность древней Швейцарии, собрались жители Берна со своими женами вокруг стола Господня. Всякое различие к этому часу, казалось, исчезло. Рядом с высшими начальниками государства преклоняли свои колена простые ремесленники, рядом с членами совета стояли грубые люди гор. Во всем чувствовалась торжественность момента. Преисполненный сердечной радости один гофмейстер писал своему другу: "После того, как я увидел, как Бог таким решительным образом засвидетельствовал о Своей истине, во мне ожила великая надежда обратить к Богу и тех, которые до сих пор не верили Слову Божьему."

Реформация в Берне пустила крепкие корни, так что и доныне Риму не удалось потеснить там евангельское учение. Если баденская конференция дала некоторое преимущество на краткое время папской партии, то это было уравновешено бернской конференцией. Жители Констанцы, Шафхаузена, Галлена, Кларуса, Тоггенбурга и других мест, для которых борьба до того времени не была еще окончательно разрешена, теперь решительно объявили себя на стороне Реформации и показали свою евангельскую ревность в уничтожении икон и алтарей, а так же в отмене мессы.

Реформация в Базеле

Триумф Евангелия в Берне производил великое впечатление повсеместно. Вся Швейцария пришла в движение. "Решительная позиция, - пишет Вилли, - которую занял Берн по отношению к реформам, дала делу протестантства во всех частях страны новую жизнь. На западе она проложила дорогу протестантской вере во французскую Швейцарию. На востоке, в немецкой Швейцарии, импульс, данный в бернском кантоне, распространился во все города и совершил реформацию повсеместно. Начиная с граубюнденских гор до отрогов Шварцвальда, где Базель орошался от вод Рейна, чувствовалось влияние Реформации и движение, некогда приостановленное, снова набрало силу. Только горные исполины в середине страны, простирающие свои покрытые вечным снегом и льдом головы за облака, были неподвижны, и все же не совсем неподвижны, поскольку победа Реформации в Берне достигла и высокогорья и вызвала там возгласы изумления и ужаса." Реформация научного города Базеля была важнейшим событием, определившим решительную поступь жителей Берна. Базель после Цюриха и Берна считался наиважнейшим городом швейцарской конфедерации. Здесь многократно упомянутый нами Виттенбах первым посеял добрые ceмeна Евангелия, Капито и Гедио поливали усердно молодой, только что всходивший посев, и при благословеннейшей деятельности мягкого, усердного ученого Эколампадиуса посев обильно набирал силу. Здесь имело немалое значение и то, что большинство сочинений Лютера были опубликованы знаменитым книгопечатником Фробениусом, которые нашли доступ во все пределы Швейцарии и в близлежащие страны.

Народ опережает правительство

В течение шести лет Эколампадиус с неутомимым усердием подготавливал Реформацию. Он был справедливым, верным человеком, однако ему недоставало потребных для реформатора решительности и действенной силы. Часто и не без основания проводилось сравнение между Меланхтоном и им. Чем был Меланхтон для непреклонного и нередко занимающего крайнюю позицию властного повелителя Лютера, тем был Эколампадиус для смелого горячего Цвингли. Он шел своим путем спокойно и тихо, никогда не теряя надежды на то, что и для Базеля настанет время, когда свет истины изгонит мрак. "Однако его ожидание было тщетным до тех пор, пока тройная аристократия высшего духовенства, высшая аристократия дворянства, а также университет могли повреждать всякое свободное развитие христианского самосознания. Горожане были определены на то, чтобы довести дело Реформации до победы, только, к сожалению, народное движение не смогло достичь ничего, не возмутив при этом воды." Горожане Базеля давно уже были на стороне Реформации, и поскольку правительство ничего не делало, чтобы по всеобщему желанию освободиться от римского ига, то народ, наконец, поднялся в собственной полноте власти и пошел на дело, перед которым пасовал магистрат. Совет был вынужден подчиниться требованию народа и позволить себе диктовать приказы. Таким образом, из-за нерешительного поведения руководства города базельская Реформация приобрела характер насильственного переворота.

За несколько лет до волнений 1528 года совет постановил, чтобы проповедовалось Слово Божие и соблюдалась простота богослужения. В отношении мессы вскоре должны были быть установлены диспуты и тогда должно было решиться, либо оставить мессу, либо ее отменить. Этим постановлением надеялись создать твердое основание для всеобщего мира, однако, подобно всяким полумерам, и это постановление в такое неспокойное время полностью не достигало своей цели. Католики и сторонники Реформации, как и прежде, продолжали вести открытую и тайную борьбу. С папской стороны борьба велась с таким ожесточением и с возрастающей непримиримостью, что горожане начали опасаться того, что сам совет поддерживает их врагов. Это подозрение распространилось среди жителей всего города и привело в движение партию протестантов. Сторонники Реформации начали сплачиваться и решили послать петицию в совет, чтобы напомнить ему его обязанности, выраженные в вышеупомянутом постановлении. Это происходило вполне на законном основании и было созвучно с принципами республики. Однако паписты, которые большей частью жили в Малом Базеле, услышав о намерении реформаторов, вооружились и выстроились вокруг дома советов, чтобы воспрепятствовать пронести петицию, но тщетно, так как реформаторы уже прорвались в дом советов. Мелтингер, бургомистр Базеля, решительный предводитель папской партии и влиятельный член совета, надменно препятствовал принятию петиции. Мейер, другой бургомистр и истинный друг Реформации, выступал за принятие петиции. За ним стояло множество народа. Серьезная схватка была неизбежной. "Решительный роковой час приближается, - писал Эколампадиус, - враги Божьи должны трепетать." Совет впал в большое беспокойство. Тщетно пытался он усмирить разбушевавшиеся стороны противников, тщетны были так же призывы к народным массам успокоиться и разойтись по домам. Мятеж с каждым часом возрастал. Совет наконец был вынужден принять петицию. "Уважаемые мудрые и благородные господа, - говорилось там, - мы просим вас, воздайте Богу славу в сердцах ваших и возвратите городу мир. Пусть папские проповедники дискутируют с другими. Если месса истинна, то мы будем праздновать ее в наших церквях. А если же она - мерзость перед Богом, то мы не можем отважиться навлечь на себя и на детей наших гнев Божий, оказывая малодушие по отношению к священникам." Совет медлил в нерешительности, не желая портить отношения ни с одной из сторон. Между тем, шторм разрастался чрезвычайно быстро. Базель вскоре уподобился напряженному военному лагерю, любой малейший повод мог превратить его в кровавую бойню.

В ночь с 25 на 26 декабря приверженцы духовенства поспешили распространить по городу весть, что с востока им на помощь приближается армия. В то же время они напичкали свои дома оружием и камнями. При такой страшной вести протестанты оставили свои постели, вооружились и собрались во дворе садовника, месте их сбора. Вести о событиях в Базеле привлекали в город многих сторонников из реформаторских и папски-католических кантонов, чтобы оказать воюющим свою помощь. Однако евангельски мыслящие горожане ожидали решения магистрата. Обе стороны оставались вооруженными многие дни и ночи напролет. Все ворота города оставались закрытыми, за исключением двух, во многих местах была поставлена усиленная охрана. Совет тем временем издавал одно распоряжение за другим, но все они звучали так неопределенно и шатко, что они не только не уменьшали мятеж, но, напротив, увеличивали. Наконец стороны сошлись на том, чтобы послать своих уполномоченных в совет, побудить его выступить за окончательное прекращение спора. Около пятидесяти уважаемых людей отправились к членам совета, которые непрерывно проводили заседание за заседанием. Однако и теперь, как и прежде, нерешительные действия представителей города не позволили им принять определенное решение. Проходили недели, но никаких решительных мероприятий не было принято. Наконец, реформаторы, уставшие от такой долгой медлительности, 8 февраля 1529 года, выставили перед советом требование: "Все враги Реформации, все родственники или друзья священников, которые одни виновны в затягивании всех этих беспорядков, должны быть удалены из совета по крайней мере до тех пор, пока не будет вновь восстановлен мир." Горожане опасались, что этим затягиванием времени и полумерами совет скрывает злые намерения и что их религия, а также и гражданская свобода подвергаются опасности. Когда же совет вновь дал уклончивый ответ, то они захватили решающие важные ворота и башни города и потребовали немедленно изгнать подозрительных персон. Подобный шаг конечно же не соответствует Евангелию мира и помышлениям, которые должны быть в воинах Христа, однако мы не должны забывать, что горожане чувствовали себя чрезвычайно загнанными и, из-за нерешительности совета, вынужденными к подобному решительному действию. И Бог в Своей благодати и силе вел движение так, что была одержана чрезвычайно великая победа и при этом не было пролито ни капли крови.

Волнение через такое насильственное заявление реформаторов получило новую пищу. Базель стоял на пороге роковой гражданской войны. "Месса! Месса! - кричали католики, - война против всех, кто отвергает мессу!" - "Мы не потерпим никакой мессы впредь, - отвечали протестанты, - ни одной-единой! Все мы лучше умрем!" Совет впадал во все более затруднительное положение. Только Эколампадиус один среди всеобщего волнения оставался спокойным и осмотрительным. Со своей кафедры он так проникновенно призывал своих слушателей быть кроткими и милосердными, что нередко на их глазах блестели слезы. От всего сердца он молил Бога взять это дело в Свои руки во славу Своего имени и во благо народа, чтобы свергнуть суеверные языческие обычаи Рима. Его влияние на людей было таково, что ему неоднократно удавалось удержать возбужденные толпы от необдуманных действий.

Когда совет, несмотря на определенные требования горожан, продолжал хранить молчание, под вечер перед домом советов появилась тысяча двести сильно вооруженных мужчин. "Мы должны услышать ваш ответ в этот вечер", кричали они. Время было около девяти часов. "Утром мы дадим вам ответ, - заявил совет, - расходитесь сейчас спокойно по домам." Но люди не позволили так легко отделаться от них. "Ни один базелец не сомкнет своих очей в эту ночь, - ответили они, - в эту ночь должно быть решено наше дело." Совет увидел, что более ему нельзя медлить, что он должен пойти на уступки народу. Поэтому в полночь он объявил вооруженным воинам, спокойно стоящим на своем посту, что по их требованию совет удалит из своих рядов всех родственников священников, что и все остальные их требования будут удовлетворены. Этого ответа для них было бы вполне достаточно, но поскольку народ уже не доверял совету и опасался, что он ответил так лишь из намерения выиграть время, то было решено остаться на всю ночь с оружием в руках и не терять бдительности.

Уничтожение икон

Наступил день. Число собравшихся перед домом советов непрерывно возрастало, но люди вели себя достаточно спокойно. И тогда незначительный на первый взгляд случай произвел ураган среди собравшегося множества. Группа вооруженных людей, предназначенная протестантами в подкрепление выставленных постов вооруженной охраны, шла по пути в собор, и один из любопытных простер свою алебарду и открыл одну из дверей, за которой священники спрятали великое множество священных икон. Одна из статуй выпала и разлетелась на каменном полу церкви на куски. Мгновение все видевшие происшедшее с удивлением смотрели на эту картину, затем со смехом расхватали все остальные иконы, одну за другой предавая участи первой и разбивая их о каменный пол. Вскоре пол покрылся разбитыми головами, корпусами, руками, ногами. Священники, прибежавшие на крики, прилагали все усилия остановить подобное истребление, но это только подлило масла в огонь. Весть об этом мятеже в церкви облетела город с молниеносной быстротой. Сотни вооруженных горожан поспешили туда. Наступил час религиозного бесчинства. "Для чего нам щадить иконы, - кричал народ, - которые есть первоисточник всяких распрей?!" Как всепотопляющий поток, прорывалась толпа в святая святых церкви. Алтари, картины, статуи, реликвии - все было уничтожено. Все это было вынесено на открытое место, и там был сооружен огромный костер, который испепелил все.

Священники быстро сообразили, что всякая попытка спасти их святыни не только тщетна, но и опасна для их жизни, и в страхе убежали в сакристию. Совет поспешил на место происшествия, чтобы своим появлением усмирить и утихомирить народ. Однако своим двурушническим поведением он потерял всякое доверие и всякий авторитет среди народа. Долго удерживаемому терпению наступил конец. В заносчивой позе предстали они перед советниками и заявили: "Мы в один час разрешили проблему, над которой вы совещались долгих три года." Из кафедрального собора истребители икон налетели на другие церкви. "Никто не посягал на грабеж, но во всех церквях: Петра, Ульриха, Альбонцев и в доминиканской церкви, - везде кумиры поклонения разлетались на куски под ударами благопристойных граждан Базеля, в которых воспламенилась небывалая религиозная ревность. Они уже были готовы перейти через мост и прорваться в Малый Базель, во владения папистов, когда испуганные жители взмолились, чтобы им самим было разрешено убрать иконы" (Мерль д'0бине, том 4, стр. 357 и 358).

Народ одержал решительную победу; совет, хотя и против своей воли, пошел у него на поводу. Двенадцать членов совета, которые являлись противниками Реформации, были лишены своих мест; бургомистр Мелтингер, трепещущий от страха, убежал среди ночи. После краткого совещания были приняты следующие постановления: 1. Избрание в члены совета, будь то большого или малого, должно происходить при участии горожан. 2. Иконы и месса во всем городе и во всем кантоне отменяются, церкви должны быть обеспечены благочестивыми проповедниками. 3. Во всех совещаниях по делам, которые касаются славы Бога и благосостояния общин, впредь должно принимать участие 260 членов из горожан.

Это были важные завоевания двух штормовых дней. Они навсегда закрепили позиции Реформации, обеспечили горожанам великие права, предоставив им доступ в высшие органы власти правительства. Швейцарская Реформация почти повсюду преследовала две основных цели: религиозную и гражданскую свободу. "Начало Реформации в Базеле, - пишет Рухат, - было весьма бурным, но исход оказался счастливым. Волнения миновали так благополучно, что ни один горожанин не потерпел урона ни в имуществе, ни в жизни." 12 февраля собрались горожане и приняли новую конституцию. По этой конституции со следующего воскресенья во всех церквях Базеля вводилось новое реформированное богослужение, впервые из уст всех прихожан звучали немецкие псалмы. В течение недели совет издал приказ о всеобщей амнистии.

Последствия революции

В Базеле теперь все изменилось Главы папской партии, священники, ученые и монахи поспешили оставить город не столько из-за страха преследования, сколько из-за ненависти к новой вере. Многих из них настоятельно упрашивали остаться. Так и знаменитый Эразм в это время покинул свое многолетнее место жительства. Незадолго до своего отъезда он написал своему другу Пиркхеймеру: "Эколампадиус предложил мне свою искреннею дружбу, которую я должен принять при условии, что в некоторых пунктах веры он разрешает мне иметь иное мнение, чем он Он хотел меня уговорить остаться в Базеле. Я ему сказал, что покидаю город с большим сожалением, что этот город для меня во многом отношении весьма приятен, но что я не смогу терпеть отвращения, в котором окажусь при дальнейшем моем пребывании здесь. Если бы я остался, то можно было бы подозревать меня в том, что я согласен с происшедшими событиями." Вскоре после этого он перебрался в Фрейбург. Страх потерять свой авторитет перед вельможами, перед папой и римской партией погнал его из города, и все же о падении икон он сам насмешливо заметил: "Удивительно, что они не совершили никакого чуда, чтобы спасти самих себя, тогда как святые ради намного маловажных причин совершали многие знамения". Великий ученый опасался выступить решительно на стороне Реформации, хотя он был убежден в несостоятельности и абсурдности римского суеверия и симпатизировал учению Реформации. Он боялся позора, который был связан с подобным шагом. Он постоянно мучительно стремился сохранить добрые отношения с обеими сторонами, и так он не пришел к единому решительному мнению. Неуверенно колебался он то туда, то сюда между двумя партиями. По убеждениям он относился к реформаторам, но расчет и страх крепко привязывали его к старой церкви.

Чтобы пополнить освободившиеся кафедры после ухода Эразма и других профессоров, в базельский университет были приглашены новые ученые, среди которых были Освальд Миконий, Фригио, Себастьян Мюнстер и Симон Гринеус. В то же время были выставлены новые церковные порядки и опубликованы новые символы веры. Так, без единой капли крови, был произведен величайший переворот. Папство в Базеле было повержено в прах, несмотря ни на мирскую, ни на духовную власть. "Секира Господня, - пишет Эколампадиус, - коснулась дерева и отсекла все злые сучковатые наросты." Тем не менее, мы не можем отрицать того, что Реформация в Базеле заслуживает серьезного порицания. Хотя Бог в Своей благодати дал делу счастливый благополучный исход, но все же средства и методы, к которым обратились люди, были беззаконны и предосудительны. Даже Лютер не подал бы своего голоса в оправдание такого насильственного метода борьбы.

Далее: Глава 2-17

Дальнейшее продвижение реформ в Швейцарии. Умножение религиозных и политических интересов. Первый неверный шаг. Четыре лесных прирейнских города заключают союз с Австрией. Смерть Кайзера и объявление войны. Военные приготовления. Договор в Каппеле. Деятельность Цвингли в объединении христиан. Пять кантонов нарушают договор. Блокада. Обновление попыток к посредничеству. Война начинается. Нерешительность городского совета. Битва при Каппеле, смерть Цвингли. Заключительные штрихи к жизни Цвингли.

Назад: Глава 2-15

Последствия конференции. Первый мученик швейцарской Реформации. Кровь Готтингера вызывает жажду крови среди папистов. Ответ Цюриха. Удаление икон. Швейцарская и немецкая Реформации. Брак Цвингли. Продвижение реформ. Оружие Рима. Арест Охслина. Обвинение Виртов. Совещание в Бадене. Приговор. Крещение кровью швейцарской Реформации.

Оглавление