• Евангелие

• О Церкви

• Назидание

• Учение

• О сайте

• Контакты

• Ссылки

Андре Миллер. "История христианской Церкви"

ВТОРОЙ ТОМ. Глава 19

Открытие Тридентского собора

Едва Лютер сошел с арены, как вскоре повеяли ветры войны. Человек молитвы и миролюбия уже не сдерживал их. Протестантские лидеры хорошо предвидели это заранее, но вместо того, чтобы взыскать свою силу и помощь в молитвах и в уповании на Бога, они укрепляли Шмалькальденский союз. Он превратился в политическую партию, за которой со страхом следил кесарь, называя союз государством в государстве. Если бы ему не противостояли князья и король Франции, то он уже давно выступил бы против них силою оружия. Но поскольку обстоятельства складывались так, то он выигрывал время, затевая многие религиозные дискуссии между знаменитыми теологами из обеих партий, созывая соборы сначала в Шпейере, Вормсе, наконец, в 1542 году рейхстаг в Регенсбурге. Папа Павел Третий, который уже давно обещал созвать всеобщий церковный собор, на самом деле назначил его только на 15 марта 1545 года. Он должен был состояться в городе Тренто (по-латински Тридентум) в Вельштироле на границе между Италией и Германией. Протестанты сопротивлялись этому, они желали созвать всеобщий вселенский собор на немецкой земле, на котором папа "не был бы одновременно повелителем над папистами и судьею над всеми." Тут кесарь не смог уже далее сдерживать свой гнев, он твердо решил теперь пойти на евангельских христиан силою меча. Религиозная война стояла непосредственно на пороге.

Договор между папой и кесарем

Собор открылся в Тренто в декабре 1545 года и продолжался до 1563. В намерение папы никак не входило стремление исправить изъяны церкви, но он твердо решил окончательно истребить учение Лютера, Цвингли и Кальвина. Точно так же был настроен и кесарь, который радовался предоставившейся возможности получить покой от Турции и Франции через договор с Солиманом и через мир с Креспи, объединившись с некоторыми католическими религиозными вождями, наконец пойти на протестантов силою оружия. Между папой и кесарем таким образом был заключен договор: 1. Кесарь обязуется до июля месяца следующего года снарядить армию против вождей и стран, которые отвергли этот собор и не исповедуют старую веру. 2. Папа берет на себя часть военных расходов, передает кесарю на эти цели годовой доход от испанских богаделен и монастырей и уполномочивает его поступать с непокорными вождями любыми способами по всей строгости. 3. Собор должен постановить исповедание веры, которой должны покоряться все, и да будут прокляты все иноверцы именем и могуществом Святого Духа. Таковы были помышления "пресвятейшего отца", и кесарь объявил себя готовым исполнить его намерения силою оружия. Враг узнал, что протестанты протестовали уже не за Слово истины и не против лжеучений Рима, но что они превратились в союзническую мирскую военную силу, вооруженную и воинствующую. Они оставили почву Божью, и Бог должен был их посрамить.

Собор, на который вначале собрались лишь немногие итальянские и испанские епископы, начал свои совещания по вопросам, касающимся непосредственно веры, и вскоре постановил следующее: 1. Апокрифические книги имеют такое же значение, как книги Священного Писания, введенные в канон иудеями и первыми христианами. 2. Устные предания, которые исходили от апостольских времен и сохранены в лоне церкви, так же обязательны и важны, как и учения, которые богодухновенные писатели изложили письменно. 3. Латинский перевод Библии (так называемая Вульгата, отчасти переведенная Иеронимом) признать единственным текстом, который можно читать в церкви как подлинно достоверный, единственно точный, боговдохновенный перевод.

Таким образом, с самого начала всякое согласие между двумя сторонами было сделано невозможным. Реформаторы и их приверженцы с самого начала были научены и утверждены в том, что в деле веры единственно решающим является Слово Божие, и только Священное Писание в Божьем деле является краеугольным камнем, на котором строится все здание веры. Собор, таким образом, думал уже своим первым решением подкопаться под здание Реформации и низвергнуть его.

Шмалькальденская война

Кесарь еще был не настолько вооружен, чтобы решиться на открытое выступление против протестантов, когда те издали протест против решения собора, поэтому поклялся им в своей благосклонности и продолжал вводить их в заблуждение и обманывать. Он имел беседу с Филиппом из Гессена и сумел своими блестящими двуличными словами так одурачить добродушного ландграфа, что тот спокойно отправился в Вормс и там перед собравшимися лидерами евангельского учения не мог достаточно нахвалиться дружелюбием и миролюбивыми намерениями кесаря. Те сочли опасность миновавшей или, по крайней мере, существующей лишь в отдаленном будущем. Казалось, на них напала слепота, как это было с цюрихцами в 1531 году. Правда, пришли сообщения от Генриха Восьмого и из Нидерландов, где политика Карла просматривалась яснее и где знали точнее о целях его снаряжений. Так же и аугсбургские купцы были предупреждены друзьями из Италии, однако напрасно. Разве можно было не доверять кесарю? Папе удавалось скрывать роковой план не так хорошо, как кесарю. В ликовании своего сердца он разболтал о предстоящем крестовом походе против немецких еретиков, и всем воинам, отправляющимся в крестовый поход, поспешил объявить отпущение их грехов. По этому поводу обеспокоенные протестанты послали к кесарю свою депутацию, чтобы расспросить его о причине этого явного приготовления к войне. Кесарь вынужден был отчасти признаться в своих намерениях, так как со всеми странами он был в мире. Однако и сейчас он не сказал им всей правды. Он сказал посланным: "Мои приготовления относятся только для наказания некоторых непокорных князей, я хочу восстановить прежнюю конституцию страны, чтобы все точно подчинялись ей, а касательно дела религии - я не подниму меча." Колеблющиеся и сомневающиеся из евангельских лидеров в этом ответе нашли достаточно успокоения; они объявили, что кесарь вооружается не против дела религии, но лишь против некоторых князей, затрагивающих интересы государства. Более решительные, однако, собрались в городе Ульме, чтобы решить, что им делать далее, и они решили встретить силу силой. Они думали заключить союз с Венецией, Швейцарией, Францией и Англией. Настолько далеко уклонились от почвы Божьей ведущие главы протестантства за неполных тридцать лет, настолько они заблудились после рейхстагов в Вормсе и Аугсбурге, где они стояли в сиянии истины, что теперь думали лишь о том, как бы объединиться с такими вождями, как Франц Первый и Генрих Восьмой.

Переговоры об объединении с другими армиями, о вступлении в союз с другими странами остались безуспешными. К тому же некоторые евангельские лидеры, как Мориц из Саксонии и сильные курфюрсты из Бранденбурга и Пфальца, объявили о своем намерении остаться нейтральными. Однако главы Шмалькальденского союза все же выставили армию числом более пятидесяти тысяч, во главе которой стояли ландфюрсты из Саксонии и Гессена. Города Ульм, Аугсбург, Ройтлинген и Страсбург выслали подкрепление под предводительством настоящего испытанного воина Себастьяна Шартлина из Буртенбаха. Вюртемберг выслал помощь под предводительством Ганса Гейдека. Главы союза вновь попытались воспрепятствовать началу войны. Они составили для кесаря манифест, в котором выразили протест, упрекнув его в явной широкомасштабной подготовке к войне, объявив ему, что они вынужденно берут в руки оружие, поскольку кесарь хочет искоренить истинную религию. В то же время они возлагали на него всю ответственность за бедствие, которое грядет на Германию. Следствием этого явилось то, что кесарь объявил союзников и все их земли и государства мятежными, из-за чего многие были уже свергнуты. Свое же истинное намерение истребить евангельское учение Карл скрыл и на этот раз. Таким образом, кесарь еще получил необходимое для него время. Он находился в Регенсбурге лишь с десятью тысячами воинов и ожидал подкреплений из Венгрии, Италии и Нидерландов. Если бы прислушались к словам отважного Шартлина, то армия кесаря до соединения с подкреплениями была бы разгромлена очень легко. Но не прислушались, медлили. К тому же военачальники из Саксонии и Гессена были не едины, чтобы могли руководить совместными действиями/ Курфюрст Иоганн Фридрих был медлительным, нерешительным, размеренным. Ландграф Филипп, напротив, быстрым, решительным и воинственным. От такой несогласованности страдало отважнейшее воинство. Папские подкрепления, между тем, подоспели; подошло подкрепление также из Венгрии. Кесарь двинулся на Ингольштадт. Шартлин жаждал остановить врага хотя бы сейчас. Карл именно был намерен утомить союзников и повременить с боями, так как он надеялся привести стан противника в упадок духа от разногласий. Однако и на сей раз совет Шартлина остался без внимания. Между тем, нидерландцы, кому они стремились преградить путь, прорвались к кесарю, который теперь достиг пика своей военной мощи. Войско протестантов впало в уныние и уже не решилось на битву. Так бесцельно прошло несколько месяцев, вскоре почувствовалась. нехватка хлеба и скудость в деньгах. На родине объявился вероломный герцог Моритц, который хотя и был протестантом, из-за политических мотивов перешел на сторону кесаря, так как под его попечение отошла отнятая от его брата, Иоганна Фридриха, область, которая сейчас находилась под властью кесаревских войск. Ошеломленный курфюрст покинул поле боя, чтобы освободить свою любимую Саксонию, и это ему вскоре удалось. После его ухода некоторые члены Шмалькальденского союза распустили свои войска и ушли. Только курфюрст из Саксонии и Филипп из Гессена остались под оружием.

Конец и последствия войны

Ранней весной 1547 года кесарь возвратился в Саксонию и своей весьма мощной армией выступил против курфюрстов на Эльбе. Мост через Эльбу был разрушен, а Иоганн Фридрих находился на правом берегу реки в городе Мюльберге. Когда курфюрст в церкви спокойно слушал проповедь, до него дошло известие, что кесаревские войска уже перешли Эльбу и выстроились к бою. Защищать город было уже поздно, он был обречен. В низинной местности на поле недалеко от Мюльберга курфюрст выстроил свои войска, но лавиной штурмующих войск кесаря они были оттеснены, изрублены, убиты или же взяты в плен. Сам курфюрст был ранен в лицо так, что кровь стекала по его снаряжению; так он был взят в плен и приведен через поле к кесарю герцогом из Альбы. Пленный молил кесаря о тюрьме, но разгневанный кесарь произнес для него смертный приговор. Когда же Виттенберг, пылающий пожарами, после долгого отважного сопротивления, наконец, по желанию самого курфюрста капитулировал, кесарь смягчил свой приговор. Иоганн Фридрих был оставлен в живых, он был лишен звания курфюрста, большая часть его владений перешла его вероломному брату Морицу, и он должен был вначале отсидеть в тюрьме. Курфюрст покорно склонялся под любой приговор. Однако когда от него потребовали, чтобы он покорился папе и решению собора, то он достойно противостал этому. "Я готов лишиться не только земли и людей, - воскликнул он, но притом отдать и голову на отсечение, нежели отлучить себя от Слова Божьего."

Ландграф Филипп из Гессена с ужасом воспринял исход войны в Саксонии. И ему была предопределена та же горькая участь, хотя вначале все же была хоть какая-то надежда.

Моритц из Саксонии, зять Филиппа, и курфюрст Иоахим из Бранденбурга представили перед кесарем ландграфа как своего родственника, вначале, казалось, с желаемым успехом. Филипп должен был предстать перед кесарем, принести ему земной поклон, а затем быть наказан либо пленом, либо уменьшением его владений. Ландграф, ободренный надеждой, пришел к кесарю во дворец, на коленях прося милости, вновь обновил клятву верности, подписал еще несколько условий, и, как он надеялся, хотел было уже вкушать свободу... Под вечер он был, однако, приглашен на ужин герцогом из Альбы, на добрую встречу, чтобы побывать вместе. Когда же Филипп после окончания ужина намеревался распрощаться и вернуться в свою квартиру, герцог объявил ему, что он арестован именем кесаря и должен остаться под стражей. Когда евангелисты услышали про это, то громко возопили о предательстве; герцог Моритц и Иоахим из Бранденбурга обратились с прошением к кесарю, но все было напрасно. Оба правителя, Иоганн Фридрих и Филипп остались под стражей и должны были повсюду следовать за кесарем. Верный друг Лютера, живописец Лука Гранах, добровольно разделил участь праведного курфюрста как утешитель, его сердце само черпало обильное утешение в Боге всякого утешения, Которому он был предан по-детски бесхитростно и верно, он славил Его путеводительство. В то время он сочинил песню: "Как хочет Бог, так я хочу! Нет, не впаду в сомненья!" Менее счастливым было сердце ландграфа, ранее такого отважного и воинственного, он в течение пятилетнего заключения из-за многих лишений и надругательств был не рад своей жизни. "Во дни превратностей силы его были ничтожны."

Таким образом, политическая мощь немецких протестантов, за исключением Магдебурга, была растоптана ногами кесаря. Бог не мог подкрепить их меч на таком плотском основании: Он посрамил их надежды на плотскую силу.

Аугсбургское исповедание

Хотя кесарь чрезвычайно попирал права и свободу поверженных немцев, все же в нем не было намерения насильственно привести побежденных к старой вере. После капитуляции Виттенберга кесарь стоял у гроба Лютера в знаменитой соборной церкви. Ему советовали взять останки архиеретика, превратить их в пепел, сжечь дотла, однако он воспротивился наносить покойному такое кощунство. И когда он увидел в покоренной земле повсюду порядок и моральную чистоту, то воскликнул: "Многое в этой стране мы нашли совершенно не так, как об этом говорили нам." Поэтому он оставил богослужение евангелистов на время без изменений. Папа был очень недоволен этим, он отвел свои войска и перевел собор из Тренто в Италию, в Болонью. Между тем, кесарь искал возможности положить конец религиозным распрям. Осенью 1547 года он собрал рейхстаг в Аугсбурге, на котором в лице двух умеренных теологов католицизма и Агриколы, нерешительного придворного проповедника протестантства из Бранденбурга, провел объединение двух религий. Вследствие этого евангелисты получили разрешение благословлять чашу при вечере и их пасторам дозволялось вступать в брак; однако при этом должно было признаваться верховенство и владычество папы, а также учение и многое другое. Было принесено в жертву само учение об оправдании через веру.

Этот компромисс, который был опубликован 15 мая 1548 года на латинском и немецком языках, должен был сохраняться только до завершения собора, от которого кесарь ожидал дальнейшего разрешения затруднений, дальнейших уточнений, почему документ и был назван "интерим", что значит по-немецки: "Действительно до поры до времени". Обе стороны, однако, были недовольны интеримом; протестанты были против потому, что он посягал на истину и лишал их возможности подчиняться непосредственно Слову Божьему; католики же в свою очередь ни за что не желали соглашений с еретиками. Весьма прискорбно то обстоятельство, что прежние сотрудники Лютера из Виттенберга и Лейпцига не противостали такому недостойному компромиссу и не подняли громко своих голосов во свидетельство истины Божьей. Робкий и слабый Меланхтон не осмелился выступить против кесаря, другие последовали за ним. Меланхтон и сам охотно готов был принять "золотую середину", чтобы обе стороны могли бы существовать в мире; потому он искал, как истолковать, что мы в деле истины и веры должны отличать "существенное" от "несущественного" и "равнозначного", что, конечно же, в аугсбургском исповедании не полностью объяснено. На основании этого состоялось вторичное, но еще более значительное сопоставление религий, так называемый "юный или лейпцигский интерим". Более решительные называли Меланхтона предателем доброго дела, отчего его жизнь была весьма омрачена. Он умер 19 апреля 1560 года и был погребен в соборной церкви в Виттенберге напротив Лютера. Он желал упокоиться, так как "тогда я буду свободен от греха и от всех невзгод, и от яростных нападок теологов."

Для героев веры началось тяжкое время. Они решительно отвергли "новую кесаревскую религию". Проповедники, сохранявшие перед Богом добрую совесть, на этом основании потеряли свою должность и со своими женами и детьми, покинув свои дома и дворы, отправились в путь. Из одной Южной Германии ушло около четырехсот человек, большинство из которых нашли приют в Саксонии и Магдебурге. Осиротевшие общины были предоставлены католическим пасторам, которые соорудили снова алтари, водрузили кресты, ввели свечи, иконы и ввели католическое богослужение с неотъемлемой мессой и процессией. Многие тогда стенали и взывали к Богу. Ему Одному известно, сколько воздыханий возносилось к Нему, сколько слез было пролито; все они сочтены Им.

Благоприятный поворот событий

Реформация твердо встала на ноги особенно в свободных государственных и ганзейских городах. Они уже не так боялись кесаревой руки и твердо сопротивлялись признать интерим. Самым верным оказался Магдебург. Кесарь предал этот непокорный город в руки своего фаворита Моритца из Саксонии, облекши его властью изгонять непокорных, и Моритц крепко стянул петлю на шее последнего оплота немецкой свободы и протестантства. Взоры всех евангелистов были направлены на Магдебург в ожидании исхода дела, молитвы же их непрестанно возносились к Богу, чтобы Он снова засвидетельствовал Свою силу и власть среди них. Между тем в душе вероломного Моритца в Магдебурге произошел крутой переворот. Он думал о себе с горьким раскаянием за то, что он причинил много горя и навлек много несчастья на Германию, помогая кесарю, так что видел себя виновным в том, что теперь народ, связанный по рукам и ногам, лежал у ног кесаря, что он, будучи сам протестантом, разорил дела Реформации и что его собственный тесть, Филипп из Гессена, стал таким униженным пленником. Он видел себя несчастным, его решение было твердо: отныне он будет сражаться против кесаря, чьим лучшим военачальником был до сих пор. Он вступил в союз с Магдебургом, объединился со многими евангельскими вождями, которые в начале, конечно же, относились к нему с недоверием, и с католиком Генрихом Вторым из Франции. Тогда он издал манифест о том, что отныне он будет сражаться против кесаря, чтобы восстановить истинное учение, чтобы отвоевать права и свободу Германии я освободить своего тестя.

Кесарь в бедствии

Кесарь лежал, сраженный подагрой, в Инсбруке в Тироле без армии и без денег. Там он услышал, что его фаворит Моритц отсоединился от него, что к тому же он сейчас идет с войском в Тироль, чтобы убить его. Весть тяжело поразила кесаря и глубоко его ранила. Моритц, между тем, быстро продвигался на юг и уже вступил на тирольскую землю. Он имел план взять кесаря в плен. Однако небольшая заминка среди воинов замедлила продвижение армии, и когда он утром 23 мая вошел в Инсбрук, то услышал, что Карл бежал несколько часов тому назад. Изнемогающего, стонущего от болей кесаря сквозь штормовой ветер и пронизывающий дождь на носилках переправили через Альпы. Так кесарь избежал грозящей ему смерти от человека, которого высоко вознес и сделал великим. Человек, которого он хотел сделать бичом для Германии, превратился в бич для него самого.

Договор, заключенный в Пассау, и аугсбургский религиозный мир

2 августа 1552 года в Пассау был заключен договор. Он устранил ненавистный всем интерим. Постановление гласило: "Отныне устраняются всякая вражда между обеими партиями и протестанты, как и католики, должны иметь свободу религиозных богослужений." Далее были освобождены из тюрьмы князья Иоганн Фридрих из Саксонии и Филипп из Гессена, которые возвратились в свои владения и были встречены народом со слезами радости и ликования. Изгнанные пасторы возвратились из ссылки снова к своим общинам. 26 сентября 1555 года вслед за договором последовала ратификация религиозного мира в Аугсбурге. Здесь протестантская церковь Германии, до тех пор исповедующая "аугсбургскую конфессию", то есть аугсбургское вероисповедание, однако не как последователь Цвингли и Кальвина, получила окончательную узаконенную государством свободу вероисповедания и богослужения.

Кто не увидит в событиях этих последних лет руку Божью? Бог не отдал Своей славы никому другому, как Он и сказал в Своем Слове: "Я Господь, это - Мое Имя, и не дам славы Моей иному." Он хотел повести Свое дело по Своей воле. Протестантские лидеры стремились достичь утверждения истины острием меча, но Бог заставил их пожать позор и поражение. Когда же их плотская сила была разбита и окончательно разгромлена, то глаза верующих вновь обратились непосредственно к Богу без надежды на оружие, на помощь армии и конницы. Когда они вновь обрели действенную веру и начали страдать ради свидетельства истины и Слова Божьего, помощь не умедлила придти к ним.

Конец жизни Карла Пятого

Заключение договора в Пассау и восстановление религиозного мира в Аугсбурге для кесаря было весьма оскорбительным. Учение реформаторов, которое он хотел истребить как еретическое, против которого он так долго боролся, теперь совершенно беспрепятственно могло охватить всю Германию и стать на законное основание. Франция, которую он охотно желал бы видеть порабощенной, стала вновь мощной и сильной. Турки, силу которых он стремился сломить, снова начали наступление и угрожали Венгрии. Он стремился восстановить полноту кесаревой власти, но это ему не удалось, все его возвышенные цели, которые он ставил перед собой, не были достигнуты. Усталый и разочарованный, без друга и утешения, он все более и более становился чужд миру, и когда в те дни на небе стала видна большая комета, испуганный кесарь передал своему сыну, угрюмому Филиппу Второму, управление всеми наследственными городами, а сам в сентябре 1556 года отправился в Испанию, чтобы завершить свою жизнь в монастырском уединении. В монастыре Сан-Юстэ в области Эстремадура кесарь прожил еще два года, совершая молитвы и механически исполняя монастырские дела. Он умер в возрасте 59 лет 21 сентября 1558 года. Он глубоко испытал всю тщетность всех дел и всякого величия под солнцем. В тишине монашеской кельи завершил свою жизнь великий правитель двумя мирами, тогда как учение другого, монаха из Виттенберга, казалось, заполнило всю землю.

Карл, который мудростью государственного деятеля, возможно, превосходил всех своих современников, никогда не признал и не принял света Евангелия. Евангелие он ненавидел в конце своей жизни намного больше, чем прежде. Он мучительно сожалел о том, что не истребил мечом и огнем лютеранскую ересь в самом начале. В своем завещании он требовал от сына, как это было сказано и его дочери, правительнице над Испанией, которая и без того была великой инквизиторшей, чтобы ни чураться никаких даже самых чудовищнейших средств для искоренения ереси из их стран. С ужасной верностью и сын, и дочь исполнили это завещание.

Как велика власть и благодать Божья! Даже такой человек, как Карл Пятый, исполненный зла и ненависти, во всем своем величии не смог сделать ничего против дела Божьего и Его народа, не смог повредить делу благовестия.

Антиреформаторские стремления

Прежде, чем перейдем к истории Реформации во французской Швейцарии и других приграничных с Германией странах, мы должны поговорить о том, как силы тьмы стремились парализовать и остановить продвижение дела, которое Бог начал через реформаторов. Врагу не удалось ниспровергнуть свидетельство Божье вооруженной рукой властных мирских правителей. Казалось, весь запад обратился к истине и был потерян для Рима. Поэтому враг быстро изменил свою тактику: как он поступал вначале, так начал действовать и теперь, он начал сеять семена разногласий в среду протестантских церквей. Посев взошел быстро и начал разрастаться и заглушать доброе семя. Иезавель же украшала себя и дурачила мир сияющим блеском показной святости. Дело Реформации в Германии сначала остановилось, а затем повернуло вспять. Подобное этому происходило и в других странах.

Тридентский собор, который навсегда отделился от протестантской церкви, изрек 431 проклятие против протестантства и на виду Реформации требовал от глав и членов римской церкви большую дисциплину и величайшую показную святость. Последовавшие за этим папы стремились влиять на народ еще больше, чем ранее, постановляя более подготовленных пресвитеров и посредством величайшей пышности богослужения. Прежде всего был вызван к жизни целый ряд новых духовных орденов, которые возвратили Иезавели многие области, потерянные ею прежде, препятствуя миллионам людей принять Слово Божие. Тогда возникли ордена капуцинский (1528), теацинский, иезуитский (1540), урсулинский (для женщин-монахинь); священники капелл, миссии, сестры милосердия и многое другое тому подобное.

Орден иезуитов

Основателем этого известного и страшного ордена был сын испанского дворянина, Игнац Лойола, который родился в 1491 году в Бискайе. Он был воспитан в королевском дворце и жил как морской рыцарь с французами, и был ранен под Пампелоной. Во время своего выздоровления он читал рыцарские романы и истории святых, которые во времена средневековья не отличались разнообразием, и тут и там преобладала фантастика и преувеличение. Деяния святых разожгли в душе больного рвение последовать их примеру, и он решил стать наивысшим святым. Как только он вылечился, то посвятил себя духовному сану. Он начал практиковать тягчайшие упражнения покаяния, бичевал себя, молился, постился и налагал на себя все, что только могло вынести бедное тело. Он, как и Лютер в свое время, стремился умертвить саму плоть, но не дела плоти, которые исходили не из плоти, но из сердца. И Лойола, и Лютер находились под заблуждением Рима, под дьявольской ложью, которая удерживает сердца от заповеданного Богом второго рождения и принятия верою Иисуса как своего личного Спасителя. Тем не менее, весьма велика разница между Игнацем и августинским монахом. Испанец страдал вследствие своего неугасимого стремления стать величайшим святым пред Богом и людьми; немец же - из угрызения совести и стеснения души, из страха пред Богом: он искал мира с Богом. "Потому и результат их борьбы был различен. Лютер был приведен к источнику истины в Священном Писании; Лойола же, напротив, все глубже и глубже увязал в болоте неправды и блуждал в лабиринтах человеческой фантазии и самоправедной монашеской святости... То, что у одного порвало все узы, которыми папский престол связывал его, у другого сделало эти узы весьма крепкими и нерасторжимыми!" (Ранке. История папства).

Лойола стал создателем мощнейшего инструмента насилия в руках Иезавели; Лютер же, великий реформатор, избранным сосудом в руках Божьих.

Для своей большей святости Лойола предпринял паломничество в Иерусалим, откуда направился в Париж, где уже в пожилом возрасте слушал лекции и в то же время в своих фанатичных речах проповедовал покаяние. В университете он сблизился с дворянином Францем Ксавером, который придерживался таких же взглядов и который позднее стал великим миссионером в Индии, и с другими семью-восемью студентами. 15 августа 1534 года в подземной капелле церкви Монмартре тайно приняли обет целомудрия и бедности, поклялись пойти в Иерусалим, чтобы обратить сарацинов или же предоставить себя в полное распоряжение папы, где и как он захочет их употребить. В утверждение этой клятвы они совершили там "таинство алтаря". В Иерусалим они все же не пошли, поэтому с тем большим рвением принесли себя к ногам папы, в безоговорочное абсолютное его орудие. Папа Пий Третий утвердил Орден в 1540 году, который Игнац назвал "Обществом Иисуса".

Члены облекались в черное орденское одеяние, но жили не в монашеском уединении, огражденными от мира. Их миссия была более в мире. Они проникали в исповедальни при дворах и стали путеводителями князей, они стремились на кафедры школ и университетов и взяли воспитание молодежи в свои руки. Тут они проявили смесь праведной простоты с изворотливостью дипломата, кротости с надменностью, нежности с жестокостью. Таким образом, они захватили управление государством и руководство подрастающим поколением, и, умея проникать глубоко в затаенное человеческой психики, "они знали, как привлечь самые одаренные умы для круга их интересов на все посты, являвшиеся опорой их бастионов, как получить отличных стражей и воинов."* Орден возрастал с поразительной быстротой. Однако вскоре обнаружилось, что вся его деятельность была направлена на то, чтобы всех подчинить под власть папы. Всякое средство для достижения этой цели было для них позволительно, цель оправдывала средства. Без любви, без сострадания, без признания общественного, гражданского и божественного долга члены ордена преследовали свою цель. Какое множество войн и заговоров возбудило это "Общество Иисуса", сколько крови пролито, сколько распрей и бед вызвало оно в домах князей, в землях и семьях, знает только Бог, Праведный Судия. Здесь, на земле, члены ордена были подотчетны, за исключением собственной воли и совести, генералу ордена, тот же в свою очередь обязан был подчиняться одному папе и послушно следовать его указаниям, но однажды всех их будет судить Бог. Праведный папа Клеменс Четырнадцатый счел себя вынужденным распустить этот орден в 1773 году. До него орден иезуитов был изгнан из Португалии в 1759 году, из Франции в 1764 году, из Испании и Испанской Америки в 1767 году, из обеих Сицилий в 1768 году. Впервые папа Пий Седьмой вновь восстановил этот орден в 1801 году, а папа Пий Девятый подкрепил его. Позднее Германия (1872) и Швейцария (1873) изгнали орден из своих стран. Однако генерал ордена Борджиа верно пророчествовал, говоря: "Мы проникнем, как овцы, будем господствовать, как волки, нас будут убивать, как псов, мы будем обновляться, подобно орлам!" Иезавель в этом ордене всегда будет иметь свое вернейшее орудие.

* Хагенбах. Лекции, т. 3, стр. 483.

Далее: Глава 2-20

Реформация во французской Швейцарии. Фарель в Париже. Его первое выступление. Фарель в Швейцарии. Фарель в Женеве. Фарель возвращается в Женеву. Публичный диспут. Реформация в Лозанне. Прибытие Кальвина в Женеву. Юность Кальвина. Кальвин - студент права. "Наставление в христианской вере". Кальвин в Женеве до его изгнания. Кальвин в Страсбурге. Кальвин снова в Женеве. Кальвин и Сервет. Труд Кальвина и его сочинения. Последние дни Кальвина.

Назад: Глава 2-18

Реформация в Германии. Краткий обзор. Дальнейшее продвижение Евангелия в Германии. Выдающиеся люди сходят с арены. Женитьба Лютера. Лютер в кругу семьи. Последний год жизни Лютера. Смерть Лютера. Заключительное слово о жизни и деятельности Лютера.

Оглавление