Христианские страницы

Андре Миллер. "История христианской Церкви"

ПЕРВЫЙ ТОМ. Глава 6

Третье миссионерское путешествие Павла

Как мы уже отмечали, Павел пробыл в Антиохии лишь немного времени. Вскоре он оставил сердцевину миссионерской деятельности в языческом окружении и пустился в третье миссионерское путешествие и, по всей вероятности, на сей раз один, без спутников: "Проходил по порядку страну галатийскую и Фригию, утверждая всех учеников" (Деян. 18,23). Также он наставлял их принимать участие в сборах на нужды святых в Иерусалиме (1 Кор. 16,1-2).

В кратчайший срок он дошел до Асии. Ефес в те времена был значительным городом в Малой Азии, столицей римской провинции Асии. Из-за своего особенно преимущественного положения он представлял собой место стечения людей различных классов. Придя сюда, Павел уже не нашел там Аполлоса, потому что тот отбыл в Коринф. Господь же свел апостола с другими двенадцатью, которые также знали только крещение Иоанново, и апостол изъяснял им их положение.

Крещение Иоанново требовало покаяния, но не настаивало на отделении от иудейской синагоги. Христианство же в противовес этому основано на смерти и воскресении и потому стоит обособленно от всех плотских религий. Христос умер за нас ради нашего спасения, и мы умерли и воскресли вместе с Ним, и очищены от всех наших грехов Его драгоценной кровью, и введены Им в присутствие Бога. Христианское крещение есть символическое выражение обеих прежних истин: "Погребены с Ним в крещении, в Нем мы воскресли верою в силу Бога, Который воскресил Его из мертвых, и нас, которые были мертвы в грехах наших и в необрезании плоти нашей, оживил вместе с Ним, простив нам все грехи" (Кол. 2,12-13). После того, как апостол ознакомил тех двенадцать с основными, фундаментальными истинами христианства, Святой Дух снизошел на них, и они приняли христианское крещение. И когда Павел возложил на них руки, полные апостольской власти и силы, они получили дар Святого Духа, были запечатлены Им и "они стали говорить иными языками и пророчествовать". (Деян. 19,1-7)

Непосредственно после этого события мы, следуя за апостолом и наблюдая за его деятельностью, находим его в синагоге, где он в течение трех месяцев смело и бестрепетно проповедует Христа, где он беседует и возвещает им "о Царствии Божьем". Многие обратились к вере. "Однако некоторые ожесточились и не верили, злословя путь Господен пред народом." Потому Павел отделил учеников от синагоги, и организовал свою общину, и постоянно общался с ними, и учил их в училище так называемого Тиранна. Такое действие апостола очень поучительно и весьма интересно, оно исходит от сознания власти и истины Божьей. С того момента церковь в Ефесе была полностью обособлена от иудеев и язычников.

Апостол предстает здесь пред нами абсолютно иным образом - как орудие славы Божьей. Он возлагает на двенадцать учеников Иоанна руки, и те получают дар Святого Духа, он отделяет учеников Иисуса и праведным образом основывает церковь в Ефесе. Его свидетельство об Иисусе Христе было услышано во всей Азии от Иудеи до Греции, сверхъестественные чудеса происходили через его руки: больные исцелялись. Болезни исчезали даже простым наложением на больных платков и опоясаний с его тела, Имя Христово возвещалось и прославлялось. Сила тьмы отступила от силы света, которая была в Павле. Злые духи узнавали эту силу, и это приводило в стыд и тупик его врагов. Сердца язычников были обретены, и враг потерял силу своей власти над ними. "Из занимающихся чародейством довольно многие, собравши книги свои, сожгли пред всеми." Они были испуганы гневом Божиим и уничтожили книги, цена которых была весьма велика: "Сложили цены их и оказалось их на пятьдесят тысяч драхм." Эта стоимость, переведенная на марки, составит сорок тысяч марок. "С такою силою возрастало и возмогало слово Господне" (Деян. 19,1-20).

В течение трех лет Павел трудился в Ефесе неослабно. Он сам напоминает старейшинам ефесской церкви, призвав их в Милит, где он находился, возвращаясь со своего миссионерского путешествия: "Посему бодрствуйте, памятуя, что я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас" (Деян. 20,31).

Некоторые предполагают, что в течение тех трех лет он кратковременно отлучался в Коринф и, вернувшись, написал свое первое послание к его жителям.

Волнение в Ефесе

После того, как великое благословенное дело благодаря неустанной энергичной деятельности апостола Павла, исполненного Святым Духом, было совершено и Евангелие было проповедовано не только в Ефесе, но и по всей округе, Павел пожелал, возможно, чувствуя, что его дело здесь исполнено до конца безукоризненно, пойти в Рим, в великий центральный город Запада, всего цивилизованного мира того времени. Евангелизация охватила вначале Грецию и Македонию, а Рим и Италия оставались еще на заднем плане. "Когда же это совершилось, Павел положил в духе, прошедши Македонию и Ахаию, идти в Иерусалим, сказав: "Побывав там, я должен видеть Рим" (Деян. 19,21).

Пока Павел строил свои планы о путешествии, враг преследовал свои намерения и бросился в атаку. Не все возможности им были еще использованы. Некто Димитрий, литейщик по серебру, который украшал храмы Артемиды и получал от своего ремесла большую прибыль, собрал других, занимающихся подобным ремеслом, и все они единодушно устремились против свидетелей Божьих. Когда толпа услышала, что через деятельность апостола Павла не только это ремесло, но и весь храм Артемиды ефесской придет в упадок, то в городе началась суматоха. Все исполнились ярости и истошно кричали: "Велика Артемида ефесская!" Схватив Гаия и Аристарха, спутников Павла, они единодушно устремились на главную площадь "на зрелище". Павел же с достойным удивления мужеством и бесстрашием хотел войти в среду этого разбушевавшегося народа, чтобы успокоить его, но ученики не допустили этого. Также асийские начальники, друзья Павла, прислали человека сказать ему, чтобы он не выходил на зрелище, потому что это угрожало его жизни.

Иудеи же, озабоченные тем, чтобы мятеж не обратился на их голову, "ибо собрание было беспорядочное и большая часть из собравшихся не знала, зачем собрались" (Деян. 19,32), вызвали Александра, возможно, с намерением, чтобы он отвратил гнев народа от иудеев и возложил его на христиан, но это произвело только еще больший мятеж. К счастью, на месте оказался блюститель порядка, который немногими словами успокоил разъяренное собрание и распустил народ. Бог использовал здесь ораторское красноречие языческого служителя для того, чтобы укрыть и уберечь Своего служителя и многих Своих детей.

В древности прославленный храм Артемиды принадлежал к так называемым семи чудесам мира. Говорили, что солнце, проплывая по небесному своду, больше всего отражает свою славу именно на этом храме. Он был построен из чистого мрамора, и над ним трудились двести двадцать лет. С распространением христианства он все же пришел в упадок и был разрушен. Ныне лишь редкие остатки былого великолепия строения дают возможность установить место, на котором находился храм. Ремесло же Димитрия состояло в том, что он изготавливал небольшие серебряные слепки богини, которые покупались жителями, чтобы поставить их в доме или же брать с собой в путь.

Отбытие Павла из Ефеса в Македонию

Когда мятеж улегся, Павел простился с учениками и отбыл в Македонию. Как видно, его сопровождали двое братьев из Ефеса: Тихик и Тимофей, которые оставались ему верными во всех его превратностях. В позднейших посланиях они чаще упоминаемы апостолом, им отведено место и в последнем предсмертном послании (2 Тим. 4).

Сведения богодухновенного составителя истории о деятельности апостола в этот промежуток времени чрезвычайно кратки. Информация, которую мы получаем от Луки до прибытия апостола в Троаду, такова: "Простившись с ними (учениками), вышел и пошел в Македонию. Прошед же те места и преподав верующим обильные наставления, пришел в Елладу. Там пробыл он три месяца. Когда же по случаю возмущения, сделанного против него иудеями, он хотел отправиться в Сирию, то пришло ему на мысль возвратиться чрез Македонию. Его сопровождали..." (Деян. 20,1-6). Мы с достаточной определенностью охватывали промежуток времени в девять-десять месяцев: от начала лета 57 года до весны 58 года. Между тем скудость этих сведений пополняется информацией из посланий самого апостола. Послания, написанные во время этого путешествия, содержат много исторических подробностей и дают живое отображение того, через какие скорби и сердечные переживания он должен был пройти за это время.

Как видно, Павел договорился встретиться с Титом в Троаде. Тит должен был принести ему сообщения о том, как обстоят дела в Коринфе и как живут тамошние ученики Господни. Однако неделя проходила за неделей, но Тит не приходил. Какое напряженное ожидание должно было заполнять сердце апостола, едва ли можно взвесить в его словах: "Пришедши в Троаду для благовествования, я не имел покоя духу моему, потому что не нашел там брата моего Тита, но простившись с ними, я пошел в Македонию" (2 Кор. 2,12-13). Его личное беспокойство не могло, однако, воспрепятствовать ему продвигать вперед великое дело Евангелия. Это мы ясно видим из 14-17 стихов.

Наконец, так долго ожидаемый Тит встретился с ним в Македонии, возможно, в Филиппах, и дух Павла обрел покой, и сердце его было утешено, потому что Тит принес ему сверх возможного добрые вести о церкви в Коринфе. Сердце апостола исполнилось радости и благодарности, хвалы и поклонения: "Я много надеюсь на вас, много хвалюсь вами, я исполнен утешением, преизобилую радостью при всей скорби нашей, ибо когда пришли мы в Македонию, плоть наша не имела никакого покоя, но мы были стеснены отовсюду: отвне нападения, внутри страхи. Но Бог, Утешающий смиренных, утешил нас прибытием Тита" (2 Кор. 7,4-6).

Вскоре после этого Павел написал свое второе послание к Коринфянам, которое, однако, предназначалось не только им, но всем святым по всей Ахаии (сравн. 2 Кор. 1,1). Тит и теперь - послушный служитель апостола не только в том, что относит это послание к Коринфянам, но и в том, что он принимает активное и заинтересованное участие в сборах материальных подаяний для бедных, которые там происходили. Павел дает определенные указания Титу относительно этих сборов и пишет об этом подробно и в послании, хотя это входило более в обязанности диаконов, а не апостола (2 Кор. 8 и 9). Но поскольку Иаков, Кифа и Иоанн просили его помнить нищих, то он старался исполнять это в точности (сравн. Гал. 2,10).

Место, которое апостол Павел посвящает в своем послании вопросу материальных сборов, заслуживает усердного внимания. С каким удовлетворением и радостью признает он добродетель, как хвалит, где только находит ее! Это особенно относится к филиппийцам, которые склонны творить добрые дела "по силам и сверх сил" (2 Кор. 8,3). С самого начала, то есть со времени первого посещения апостолом Фессалоник до его уз в Риме, они заботились об апостоле и даже очень просили его принять их добровольный дар, их материальную помощь (сравн. Фил. 4 и 2; 2 Кор. 8,1-4). При этом члены данной церкви совсем не были богатыми. "Уведомляем вас, братья, о благодати Божьей, данной церквям македонским, ибо они среди великого испытания скорбями преизобилуют радостью и глубокая нищета их преизбыточествует в богатстве их радушия." Сами терпя нищету и недостатки, они радостно делятся с другими тем, что имеют, и таким образом уподобляются бедной вдове из Евангелия с ее двумя лептами. Две лепты - это было все, что она имела. Она могла бы отдать одну, а другую придержать при себе, но отдала обе. Она отдала это от своей бедности, потому по свидетельству Самого Господа, где ни будет проповедано Евангелие во всем мире, сказано будет в память ее о том, что она сделала (Матф. 26,13).

Когда же Павел отправил Тита со своим посланием и вместе с ним и других спутников, сам он остался в тех пределах и исполнял дело евангелизации. Он желал, чтобы его послание произвело на церковь действие благословения Божьего и знал, что время для этого подходящее. Предполагают, что, это было время, когда благовествование Христово было распространено Павлом от Иерусалима и его окрестностей до Иллирика (Рим. 15,19). Возможно, он к зиме, как и намеревался, прибыл в Коринф: "у вас же, может быть, поживу и перезимую" (1 Кор. 16,6). Там он оставался три месяца.

Во время этого пребывания там, по единодушному свидетельству всех новозаветных исследователей Священного Писания, он написал свое послание к Римлянам. Некоторые склонны думать, что к этому времени относится и его послание к Галатам. В этом пункте преобладает разногласие мнений. Очень трудно установить точное время написания этого послания, так как имена и приветствия, как мы это находим, к примеру, в конце послания к Римлянам, здесь полностью отсутствуют. Во всяком случае, если это послание не написано в Коринфе, то оно написано раньше, ни в коем случае не позже, судя по восклицанию апостола: "Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатью Христовой так скоро переходите к иному благовествованию!" (Гал. 1,6).

Павел покидает Коринф

После того, как Павел в Коринфе совершил вверенное ему дело евангелизации, он приготовился покинуть его. В своем сердце он уже решил идти в Рим, но прежде он должен был совершить труд любви, который очень занимал его сердце. Нам лучше всего вникнуть в слова его собственного признания: "Ныне же, не имея такого места в сих странах, а с давних лет имея желание прийти к вам, как только предприму путь в Испанию, приду к вам, ибо надеюсь, что проходя, увижусь с вами, и что вы проводите меня, как только наслажусь общением с вами, хотя отчасти. А теперь иду в Иерусалим, чтобы послужить святым. Ибо Македония и Ахаия усердствуют некоторым подаянием для бедных между святыми в Иерусалиме" (Рим. 15,23-26). Есть мнение, что упомянутые в Деяниях апостолов Сосипатр, Аристарх, Секунд, Гаий, Тихик и Трофим (20,4) были организаторами сборов в вышеуказанных местах. Павел не пошел прямым путем в Сирию, а свернул в Македонию, потому что иудеи покушались убить его. Спутники ожидали его в Троаде. Там он провел целую неделю и следующий за ней "день Господен" (воскресенье), чтобы насладиться общением с братьями.

Здесь мы должны несколько задержаться в событиях, которые произошли данном месте. Из седьмого стиха двадцатой главы ясно вытекает то, что среди первых христиан было принято собираться в "первый день недели" (воскресенье) на хлебопреломление. "В первый же день недели, когда ученики собрались для преломления хлеба, Павел, намереваясь отправиться на следующий день, беседовал с ними." Таким образом, это был день вечери Господней, основная цель их собрания. Огонь вечери на этом собрании разгорелся ярко. Вечеря Господня в те времена 1 одними праздновалась при восходе солнца, другими при наступлении вечера. При этом надо отметить, что ученики в Троаде не были еще принуждаемы праздновать вечерю скрытно: "в горнице... было довольно светильников", Павел же продолжал свои беседы даже до полуночи, хотя на следующий день он должен был пуститься в путь. Это была чрезвычайно благоприятная возможность, которую Павел использовал для того, чтобы всю ночь беседовать с верующими. Время еще не пришло, когда проповеди были бы ограничены по часам и минутам, когда усердие блюстителей душ по погибшим овцам усыплялось бы стужей мертвых исповедателей или же равнодушием плотских христиан.

Один юноша, по имени Евтих, "сидевший на окне, погрузился в глубокий сон, и пошатнувшись, сонный упал вниз с третьего жилья, и был поднят мертвым". За какую оплошность было послано это наказание? Нам этого не дано знать. Во всяком случае, такое роковое падение открыло путь сверхъестественному чуду. Юноша через силу и благодать Божью, действующую через Его служителя, был воскрешен к великому изумлению и радости многих.

Павел в Милите

Лука с большим усердием и тщательностью указывает, как проходили путешественники, где останавливались, на какое время. Бесспорно, Милит был важным пунктом этого путешествия апостола. Павел, исполненный Духом Святым, давал различные распоряжения относительно путешествия, спутники подчинялись ему послушно не как господину, но как человеку, который преисполнен смирения, любви и мудрости Божьей. Он решил миновать Ефес, хотя мы видели, что этот город был средоточием всего христианского мира в языческом окружении, центром его служения, но он в День Пятидесятницы хотел быть в Иерусалиме. Придя в Милит, Павел посылает к ефесским старейшинам своих сотрудников, приглашая их к себе, хотя расстояние между этими двумя городами составляло шесть немецких миль (нем. миля равна 7420,44 м).

Прощальная речь апостола к ефесским старейшинам заслуживает нашего усиленного внимания. Она свидетельствует о глубокой, трогательной любви апостола, о состоянии церкви в те времена, о деле евангелизации среди язычников. Павел наставляет старейшин необычайно серьезно и удивительно благосклонно. Он чувствует, что в последний раз говорит с ними устами к устам. Он напоминает им о своей деятельности среди них, как он "работая Господу со всяким смиренномудрием и многими слезами... не пропустил ничего полезного, о чем бы им не проповедовал и чему не учил бы всенародно и по домам". Он предупреждает их, предостерегает от лжепророков и лжеучителей, от лютых волков, не щадящих стада, которые восстанут из среды их самих и будут увлекать за собой души на путь погибели. "Сказав это, он преклонил колена свои и со всеми ими помолился. Тогда немалый плач был у всех, и падая на шею Павла, целовали его, скорбя особенно от сказанного им слова, что они уже не увидят лица его. И провожали его до корабля" (Деян. 20,36-38).

Это предсказание Павла имеет чрезвычайное значение и знаменует особенный этап в истории развития церкви, одновременно проливая свет Божий на всю систему церкви. Да будет нам дозволено на этом месте провести изложение одного писателя относительно чрезвычайной важности того Предсказания Павла:

"Христианство уже распространилось на довольно обширной территории суши, и церковь приняла, по крайней мере в некоторых местах, форму определенных правил и установок. Пресвитеры и старейшины были избраны и стали известными. Апостол мог послать к ним и призвать к себе. Таким образом, его авторитет с их стороны был признаваем. Он же говорит о своем служении, как о прошедшем, завершенном деле. Возвышенная мысль! Что Дух Святой представляет здесь на наше обозрение, это то, что апостол после того, как возвестил "иудеям и еллинам покаяние пред Богом и веру в Господа нашего Иисуса Христа" (Деян. 20,21), прощается со своим делом и призванных им на встречу вводит на новое положение и в известном смысле предоставляет их самим себе. Речь апостола указывает на конец большого периода истории церкви апостольского служения того времени и на начало нового периода истории церкви. Поскольку его деятельность теперь прекращалась, то ответственность за церковь, за ее прочные позиции в истине возлагалась на пресвитеров и старейшин, которых Дух Святой поставил блюстителями пасти церковь Господа и Бога (Деян. 20,28). Апостол предсказывает опасности и трудности, которые постигнут церковь, когда он расстанется с ними, что деятельность старейшин в чрезвычайно возросшей ответственности будет нуждаться в бодрствовании и молитвах во всяких запутанных ситуациях.

Серьезный, важный вывод, который мы извлекаем из прощальной речи апостола, таков, что они абсолютно не являются преемниками апостола. В связи с его отсутствием они должны будут преодолевать различные трудности, но никто не сможет занять его места, чтобы заменить его. В этом смысле у апостола не было наследника. Во-вторых, в центре внимания фиксируется факт, что, когда энергия, сдерживающая и обуздывающая злого духа, исчезнет, лютые волки извне и учителя, говорящие превратно, чтобы увлечь за собой учеников из среды церкви, поднимут головы свои, чтобы разорить простоту и блаженную чистоту церкви и что она будет мучима от сатанинских атак, не имея апостольской энергии противостоять этому. В-третьих, что может противостоять нападениям дьявольской злобы, так это то, чтобы старейшины внимали себе и всему стаду, чтобы они бодрствовали и были верными пастырями Божьего стада. Апостол передает их затем не Тимофею или же другому какому блюстителю душ, а отсылает их к неиссякаемому источнику всякой мудрости и благовременной помощи Богу и слову благодати Его. Это есть место убежища, в которое он водворяет церковь. Служение апостола среди язычников на свободе было закончено. Как это торжественно и трогательно! Он был избранным сосудом Божьим, предназначенным через превознесенный совет Божий открыть Его намерение относительно церкви, относительно благоволения Бога к человеку во Христе, восседающему на престоле славы одесную Бога Отца. Что же должно было стать с этой земной церковью с течением времени?

Пока скорбящие от разлуки старейшины возвращались назад в Ефес, Павел и его спутники отплыли из Милита. Отплывши, они прибыли в Кос, затем в Родос, а затем в Патару, оттуда - в Тир. События, которые произошли в Тире, были похожи на событие в Милите. Из этого мы можем заключить, как быстро находил Павел доступ в сердца учеников. Хотя он в Тире находился всего одну неделю и до тех пор не был знаком с этими христианами, он завоевал их симпатию в такой степени, что их "провожали все с женами и детьми даже за город", на берегу все сообща преклонили колена и молились. По-видимому, на этих исполненных любовью тирян в те дни излился дух пророчества, ибо они предупреждали апостола, что ждет его в Иерусалиме. Из Тира Павел со своими спутниками пришел в Птолемаиду, где они пробыли один день. Затем они пришли в Кесарию и жили в доме евангелиста Филиппа, одного из семи диаконов. Очень интересно встретить этого верного человека, с которым мы знакомы еще с 6 главы Деяний апостолов, уже спустя двадцать лет. Теперь у него было четыре дочери девушки, которые пророчествовали. Сюда пришел пророк Агав и предупреждал Павла, что его в Иерусалиме свяжут и предадут в руки язычников. Должно полагать, что он советовал ему не идти в Иерусалим. Тогда все христиане, бывшие там, просили Павла внять голосу предупреждения, со слезами умоляли его, чтобы он не ходил в Иерусалим. Как бы нежное, любящее сердце Павла ни было тронуто слезами и просьбами друзей и его детей веры, никто не мог уже изменить его решимость, пошатнуть его твердость! Он чувствовал себя в единстве с Духом Святым и был готов предать себя полностью в распоряжение Господа, что он и сделал.

Павел посещает Иерусалим в пятый раз в 58 году

По прибытии в Иерусалим Павел и его попутчики нашли сердечный, радостный прием. "По прибытии нашем в Иерусалим, - пишет Лука, - братья радушно приняли нас" (Деян. 21,17). На следующий день Павел со своими спутниками пошел к Иакову, куда пришли и пресвитеры. Очень искренне и сердечно апостол рассказал им, что сотворил Бог среди язычников служением его. И хотя они возрадовались и прославили Бога, но все же они чувствовали себя в данный момент неуютно. Без всякого на то повода они обратили внимание Павла на тот факт, что большое число из уверовавших иудеев - ревнители закона и тщательно исполняют его и что они враждебно настроены к нему (Павлу).

Какова же была встреча с предрассудками евреев-христиан? Все знали, что как только о пришествии апостола в городе станет известно, то бесчисленное множество обращенных и необращенных иудеев соберутся вместе и будут обвинять Павла в том, что он всех иудеев, живущих в рассеянии среди язычников, учит отпадению от закона Моисеева, говоря, что они не должны обрезать своих детей, не должны исполнять закон. Что нужно было сделать? Пресвитеры предложили ему, чтобы он перед всеми явно показал себя исполнителем закона, свершив над собой обряд очищения. Это ввергло апостола язычников в тяжкое и мучительное положение. Как ему сейчас должно было поступить? Ему, благовестнику Евангельской славы, служителю свободы по небесному призванию, подчиниться закону или нет? Противостать ли ему желанию иудеев, когда они будут иметь подтверждение своим подозрениям? Если же он поступит по их желанию, то это будет кротость с его стороны, но он должен хотя бы на это время забыть о своем высшем призвании и подчиниться невежеству, предрассудкам и гордости иудействующих христиан.

Многие резко осуждают поведение апостола в данной ситуации. Однако, хотя все написанное в Священном Писании предоставлено в наше распоряжение и мы имеем право исследовать в духе кротости и смирения все, вышедшее изпод пера богодухновенного писателя, все же да трепещем перед произнесением такого приговора! Поскольку Павел, несмотря на предупреждение Духа Святого, в этих обстоятельствах оказался под влиянием своих "родных по плоти", позволим себе вникнуть только в ряд сведений, которые дает по этому поводу Сам Дух Святой.

Уже долгое время Рим был близок его сердцу. Он чувствовал страстное желание и там проповедовать Евангелие. Это желание было верным, угодным Богу и исходило не из собственного "Я", ибо Павел был апостолом язычников. До сих пор Бог действовал в Риме, но туда еще не ступала нога ни одного из апостолов. Павлу дано было преимущество написать туда послание, и там он выразил свое большое желание видеть их и работать среди них. "Я весьма желаю увидеть вас, - пишет он, - чтобы преподать вам некое духовное дарование к утверждению вашему" (сравн. Рим. 1,8-15; 15,15-33). Это было его расположением духа и целью, которую он преследовал. Это должны мы постоянно иметь в виду, рассматривая его историю в вышеуказанных местах.

Конец служения апостола на свободе

Как должен был поступить Павел? Должен ли был он прямо отправиться в Рим или же завернуть в Иерусалим, лежащий на пути его следования? Все зависело от заданного вопроса. Мы полагаем, что это был именно тот пункт, где апостол последовал желанию собственного сердца, которое само по себе и притягательно и хорошо, но в данный момент был не по воле Бога. Он всем сердцем любил свой народ, особенно бедных святых, живущих в Иерусалиме, и желал доказать им свою любовь, хотя бы для этого пришлось ему выставить себя в ложном свете. В Рим. 15,28 он говорит: "Исполнив это (то есть доставив в Иерусалим для бедных собранное христианами из язычников) и верно доставив им сей плод учения, отправлюсь чрез ваши места в Испанию." Да, любовь апостола Павла к своим соотечественникам была искренна и верна! Можно сказать, что это весьма достойно похвалы и подражания. Конечно, однако это только с одной стороны, и эта сторона, к сожалению, не от Святого Духа. Это весьма ясно вытекает из Деян. 21,4: "И нашедши учеников, пробыли там семь дней. Они, по внушению Духа, говорили Павлу, чтобы он не ходил в Иерусалим. "Язык Святого Духа был достаточно ясен, и все же Павел в данный момент был увлечен своей симпатией к бедным овцам из Иерусалима. Впал ли он здесь в простительную ошибку, как у нас возникает вопрос? Это невозможно! Его личная любовь к ним и желание лично доставить им собранное христианами из Ахаии и Македонии привело его посетить Иерусалим, свернув с прямого пути в Рим. Тем не менее со стороны Бога это рассматривалось, как слабость, и это было той слабостью, которая стоила апостолу свободы. Его служение на свободе здесь закончилось. Поскольку апостол предпочел свободу своих природных склонностей, то Бог дозволил язычникам заключить его в узы. Господь подчеркивал здесь строгость и верную любовь к Своему служителю. Павел был слишком дорог в Его глазах, чтобы Он мог оставить его, не дав ему прочувствовать последствия своевольного поступка, он также должен был понять, что, кроме Иерусалима, и Рим может стать центром христианства! Христос, Глава церкви, был на небесах, и только там могла быть столица христианства. Иерусалим преследовал апостола, Рим заключил его в узы, а затем превратил в мученика. Тем не менее Господь был со Своим служителем, обратив его своеволие в благословение церкви и прославление Своего превознесенного Имени, дав зеленый свет продвижению истины в языческом мире.

Против Павла было выдвинуто обвинение в измене своему отечеству и религии. Это было наиглавнейшим обвинением в его адрес. Однако при подробнейшем исследовании Писания, которое дает изображение событий тех дней, мы быстро обнаружим, что корень всего дела кроется не в ревности в законе иудействующих христиан, а во вражде природы человеческого сердца к благодати Божьей. Служение Павла было двойное. Во-первых, он имел задание "идти по всему миру и проповедовать Евангелие всей твари". Это не только выходило далеко за границы иудейства, но и полностью противоречило всей его системе. Во-вторых, он был служителем Божиим, Его церкви, и возвещал ее превознесенное положение и ее благословенные привилегии быть сокрытой со Христом в Боге. Она находится в деснице Того, Кто держит все верующие в Него души в той истине, которая несравненно выше всяких земных религий и упраздняет всякие торжественные традиции и обычаи, покоящиеся на плотских усилиях и собственной добродетели. Обеты, посты, праздники, жертвоприношения, очищения, традиции, философский силлогизм — все это абсолютно не имеет никакого значения перед Богом по отношению к истинному христианству. Эта истина ожесточала религиозных иудеев с их преданиями, а также необрезанных язычников с их философией, и оба течения объединились в одно: стали преследовать носителей истины, объединяющих все человечество в одно. Так было всегда с тех пор. Религиозный человек со своими законами и природный человек со своей философией естественно объединяются в своем противоборстве против свидетельств небесного христианства (сравн. Кол. 2).

Если бы Павел проповедовал обрезание, то прекратился бы соблазн креста (Гал. 5,11), ибо это определило бы человеку пространное место и дало бы ему возможности быть чем-то, делать что-то. Именно это было характерно для иудейства. Евангелие же определяет человека, как погибшего, "мертвого в преступлениях и грехах" своих и не дает иудеям никакого предпочтения перед язычниками. Подобно солнцу, оно освещает всех, не удерживая своих лучей ни от каких народов, ни от каких племен!

Павел в храме

Павел, по предложению Иакова и пресвитеров, провел "представление" для иудеев вместе с четырьмя, имеющими на себе обет. "Взяв тех мужей и очистившись с ними, в следующий день вошел в храм и объявил окончание дней очищения, когда должно быть принесено за каждого из них приношение (Деян. 21,26). При исполнении обряда очищения по закону требовалось принести определенную жертву в храме. Из книги Числа 6 мы видим, что жертвоприношение было связано с определенной ценой и было достойным Делом, и считалось признаком большой праведности, если богатый брат брал на себя расход по жертвоприношению более бедного брата, таким образом, беря на себя исполнение его обета. Павел же, конечно, не был богат, но у него было распахнутое, полное любви сердце, и он великодушно взял на себя расходы за четырех, имеющих на себе обеты. Можно было бы подумать, что такая готовность, с которой апостол хотел угодить одним и помочь другим, должна) была бы понравиться иудеям и успокоить их. Однако поступок апостола у ревнителей закона вызвал обратное действие: возбуждение и ярость.

Празднование торжества собрало в Иерусалим великое множество народа, так что храм был переполнен поклонниками Иеговы из всех стран. Среди собравшихся находились и некоторые иудеи из Асии, возможно, противники апостола по Ефесу, которые были рады иметь благоприятную возможность отомстить человеку, некогда приведшему их к поражению. Когда они увидели в храме Павла, пришедшего туда по истечении семи дней очищения, то с яростью накинулись на него, крича: "Мужи израильские, помогите! Этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места сего. Притом и еллинов ввел в храм и осквернил святое место сие!.. Весь город пришел в движение и сделалось стечение народа, и схвативши Павла, повлекли его вон из храма и тотчас заперты были двери" (Деян. 21,28-30). Толпа кипела от ярости. Они тотчас разорвали бы апостола на куски, если бы их не сдерживал святой страх осквернить святое место кровопролитием. Потому они потащили его из храма, чтобы после того, как закроют двери храма, растерзать его. Однако, прежде чем они смогли привести в исполнение свое намерение, появился тысяченачальник и воспрепятствовал этому. Он и его воины подоспели вовремя и отбили Павла у разъяренной толпы, побивающей апостола.

Вне сомнения, именно часовые римского гарнизона, который располагался в доме как раз напротив входа в храм, стоящие у дверей, сообщили тысяченачальнику о волнении в храме. Главнокомандующий Клавдий Лисий лично сам, взявши несколько воинов и сотников, тотчас поспешил во двор храма. Когда иудеи увидели воинов во главе с тысяченачальником, то перестали бить Павла. Главнокомандующий взял объект всеобщего возмущения и сковал его цепями, то есть он приковал цепью обе руки апостола к двум воинам (сравн. Деян. 12,6).

Затем Лисий постарался узнать, какова причина этого всеобщего возмущения. Однако волнение было таким беспорядочным, что он, не смогши ничего понять, приказал вести Павла в крепость. Чернь, обманутая в своих надеждах, стремилась противостоять этому приказу и наседала на солдат со всех сторон так, что те были вынуждены на руках выносить апостола по ступеням, ведущим в крепость. Когда взбешенная толпа увидела ускользающую жертву своей ярости, то подняла оглушительный крик, как это было примерно тридцать лет тому назад: "Смерть ему! Смерть ему!"

В этот критический момент в апостоле изумляют нас присутствие духа, самообладание и искренняя любовь к своим врагам. Он действует осмотрительно и мудро, дабы при этом не нарушить истину и не поставить ее под угрозу. Когда воины достигли верхних ступеней входа в крепость, он вежливо обратился с вопросом к главнокомандующему: "Можно ли мне сказать тебе нечто?" А тот сказал: "Ты знаешь по-гречески? Так не ты ли тот египтянин, который пред сими днями произвел возмущение и вывел в пустыню тысячи человек разбойников?" Павел же сказал: "Я иудеянин, тарсянин, гражданин небезызвестного киликийского города. Прошу тебя, позволь мне говорить к народу" (Деян. 21,37-39). Удивительно, что эта просьба его была тотчас удовлетворена. Здесь мы видим руку Господа, Который во всем этом следил за Своим служителем. Павел сам предал себя в руки своих врагов тем, что искал угодить иудеям. Но Бог был с ним и знал, как вызволить его из рук врагов, изпод их власти и употребить этот почетный сосуд для Своей славы! (Деян. 21,26-40).

Речь Павла с лестницы при входе в римскую крепость

Павел к тысяченачальнику обратился на греческом языке, а к иудеям заговорил на чисто еврейском. Эта, на первый взгляд, не заслуживающая большого внимания особенность говорит о любви и мудрости апостола. Он всегда стремился обрести людей, как свидетельствует об этом сам: "Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых" (1 Кор. 9,22). Удивительно впечатление, которое он произвел здесь как на разъяренную чернь, так и на римский гар- низон. Как только он отверз свои уста, изменилась вся сце- на. Он усмирил бушующее море человеческих страстей тем, что в их уши донеслась родная речь, и "сделалось глубокое молчание". Его защитная речь, которую он адресовал к "братьям и отцам", подробно описана в Деяниях апостолов 22,1-21.

Толпа слушала его с большим вниманием, пока он говорил о своей прежней жизни, о его гонении на церковь, о путешествии в Дамаск, о чудном обращении, о встрече с Ананией, но как только он заговорил о своей миссии среди язычников, поднялся оглушительный крик, требуя истребить его, говоря, что такому человеку нет места на земле! С обновленной силой вспыхнула их ярость к апостолу. Мысль о том, что благодать Божья может простираться на язычников так же, как и на иудеев, была им невыносима, они разрывались от ярости и ненависти. Национальная гордость вызывала в них неистовство от одной только мысли, что необрезанные язычники вдруг смогли бы стать такими же, как "дети Авраама". Напрасно рассказывал апостол о тайно случившемся между ним и благочестивым Ананией. Все призывы к спокойствию стали напрасны, как только он заговорил о благодати к язычникам. За речью апостола последовало дикое неистовство. "Они кричали, метали одежды и бросали пыль на воздух" (Деян. 22,23). Вновь воздух потрясали их требования "истребить от земли такого, которому не должно жить!"

Главнокомандующий, услышав такое, впал в новое затруднение. Он никак не мог понять ярость толпы, не мог уразуметь, что это значит. Возможно, не владея еврейским языком, он видел только, какое ужасное действие произвела на толпу речь обвиняемого и решил, что тот достоин неслыханной казни, поэтому повелел ввести его в крепость и бичевать, чтобы узнать, в чем состоит его вина. Но когда Павел сообщил им о своем римском гражданстве, то солдаты не стали его бичевать, а сообщили об этом главнокомандующему, предостерегая его от незаконных действий. Дело, однако, для Лисия обернулось большей тяжестью, потому что он преступил римский закон. Так обращаться с римским гражданином, как они обращались с Павлом, значило совершить большое преступление перед римским государством. Теперь оставалось только одно - спасти жизнь Павла, а для этого его необходимо было укрыть в темнице. Делая так, тысяченачальник думал о том, каким образом ему узнать состав преступления своего узника.

Павел перед синедрионом

Чтобы узнать, в чем обвиняют Павла иудеи, Лисий приказал "собраться первосвященникам и всему синедриону и, выведши Павла, поставил его перед ними. Смело и с достоинством, с чувством очевидной невиновности Павел стоял перед синедрионом: "Павел, устремив взор на синедрион, сказал: "Мужи, братья, я всею доброю совестью жил пред Богом до сего дня." Эти слова так возмутили первосвященника Ананию, что он повелел бить Павла по устам. Такое самовольное преступление закона со стороны представителей синедриона ввергает апостола снова в великое возмущение, что он восклицает: "Бог будет бить тебя, стена подбеленная! Ты сидишь, чтобы судить по закону, и вопреки закона велишь бить меня!" Первосвященник явно был одет не так, чтобы можно было узнать в нем первосвященника. Обличенный в резком выражении против первосвященника, Павел извиняется тем, что не знал, ибо он не желал преступать повеления Божьего, которое гласит: "Начальствующего в народе твоем не злословь" (Исх. 22,28; Деян. 23,5).

Синедрион состоял из двух партий: из саддукеев и фарисеев. Узнав об этом, Павел с большой мудростью заявляет: "Мужи, братия, я фарисей, сын фарисея. За чаяние воскресения из мертвых меня судят." Результатом этого явилось то, что собрание разделилось на две части, и теперь обе партии вступили в спор между собой. Оставим вопрос, умышленно ли Павел сказал так или нет. Но результат был таков, что фарисеи полностью забыли ненависть к Павлу и уже ставили его на своей стороне, говоря: "Ничего худого мы не находим в этом человеке. Если же дух или ангел говорили ему, не будем противиться Богу." Поскольку в зале суда сделался большой крик и раздор увеличился, то, опасаясь за жизнь Павла, тысяченачальник увел его из среды их и приказал отвести его в крепость.

Так прошло это богатое событиями утро апостола. Было бы неудивительно, если бы к вечеру мы увидели апостола, когда он остался совершенно один, унылым и скорбным. Все его надежды провалились и все обстоятельства склоняли лишь к тому, чтобы в сердце его вызвать скорбные мысли и рассуждения. По этой причине мы определенно можем сказать, что он давно уже так не нуждался в таком уте-' шении и укреплении, не получал его в таком количестве. Но кто же мог знать это лучше, кто мог сочувствовать ему так глубоко, как Сам Господь? Он явил Себя в богатстве Своей благодати, чтобы утешить и укрепить сердце Своего служителя. Господь может "словом подкреплять изнемогающего" (Исаия 50,4). Как Он был близок к нему в Коринфе и как Он позднее делал это по пути его в Рим, так и сейчас Он в дивной благодати Своей сказал ему: "Дерзай, Павел, ибо как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме" (Деян. 18,9-10; 23,11; 27,23-24).

Заговор, составленный более чем сорока иудеями, замышлявшими убить Павла, побудил Лисия призвать к себе двух воинов и в сопровождении двухсот пеших воинов, семидесяти конных, посадив Павла на осла, препроводить его в Кесарию. Все это Лука описал в Деяниях апостолов 23,12-25.

Павел перед Феликсом

Образ действий Бога со Своим служителем принимали совершенно иное направление, другой характер, и мы сделаем хорошо, если остановимся здесь и рассмотрим истинные причины этих изменений. Однажды нами уже приведенный писатель следующим образом описывает этот труднодоступный пункт:

"Я полагаю, что рука Божья в пути Павла была направлeна на Иерусалим. Я уверен, что Он в Своей безграничной мудрости желал, чтобы раб Его пошел туда и получил обильное благословение, однако я верю также и тому, что средством, послужившим такого действия безграничной мудрости Бога, была природная любовь апостола к Израилю, к своим "родным ему по плоти", и что это привело его не к такому образу действий в собрании, как действовал бы Господь через Духа Святого. Эта человеческая привязанность к своему народу подвергалась тщательной корректуре из-за резкогрубой реакции соотечественников по отношению к нему. Говоря человеческим языком, это было прекрасное чувство, но оно не было плодом Святого Духа, который произрастал бы из смерти и воскресения Христа! Итогом этого Божьего дела явилось то, что исчезла всякая разница между иудеем и еллином! При жизни Иисуса это чувство привязанности к Иерусалиму было верно. Оно неотступно пребывало в Нем, так что в конце Своего поприща Он пошел туда, чтобы умереть там. Впрочем, для этой цели Он и сошел на землю. Любовь Павла сама по себе была хороша. Однако она не достигала духовной высоты, источник его действий был более плотским, нежели духовным и не соответствовал его назначению Самим Господом: "Поспеши и выйди скорей из Иерусалима, потому что здесь не примут твоего свидетельства о Мне" (Деян. 21,18) и: "Иди, Я пошлю тебя далеко к язычникам" (Деян. 21,21).

Он был вестником небесной славы, через которого изливалось небесное учение к церкви, состоящей из иудеев и язычников совместно, соединенных кровию Христа в неразрывное целое. Иудейство, как таковое, было отныне устранено. Однако природная любовь апостола к своему народу привела его, я вновь подчеркиваю это, прямо в среду враждующего иудейства, которое с яростью отвергало такую "духовную уравниловку". Господь еще вначале говорил ему, что здесь не примут его свидетельства о Нем. И все же рука Божья была во всем...

Речь Павла перед синедрионом вызвала такую ярость среди иудеев, что поднялся мятеж, но главнокомандующий избавил апостола от их рук. И далее мы видим, что Бог имеет в Своем распоряжении все. Сын сестры Павла, КОТОРЫЙ нигде более не упоминается, тайно подслушал совещание о том, как собираются убить Павла, пришел к нему и сообщил об этом. Павел же послал юношу к главнокомандующему, который, выслушав это известие, срочно отправил Павла под большой охраной в Кесарию. Бог следил за Своим служителем, но все внешне как бы шло человеческим обычным ходом под незримым присутствием Божьего всемогущества. Здесь не было ангела, как при Петре, не было землетрясения, как в Филиппах. Невольно чувствуется разница оснований всех этих происшествий."

Как только иудеям стало известно, куда отправлен ап. Павел, они, не теряя времени даром, тотчас пустились вслед за ним. "Через пять дней пришел первосвященник Анания со старейшинами и с некоторым ритором Тертуллом, которые жаловались правителю на Павла" (Деян. 24,1). В речи Тертулла, исполненной лести и угодничества к правителю, Павел обвинялся, как бунтовщик, еретик и осквернитель храма.

Однако великий апостол язычников уже снова стоит на своей высоте. Как бы ни было унизительно все происходящее, он все же есть вестник Божий, посланный к язычникам, и Бог пребывает со Своим возлюбленным служителем. Иудеи ведут себя более или менее спокойно, и Павел опровергает их обвинения одно за другим в своей обычной спокойной манере.

Как мы слышим, Феликс пожелал "рассмотреть это дело позднее... и узнать обстоятельно об этом учении", а это значит, что логика и аргументация апостола Павла произвели на него большое впечатление. Уже несколько лет ранее христианство пробило себе путь в Кесарию (Деян. 10), возможно, Феликс уже знал об этом и был убежден в истинности слов Павла. Однако он играл с огнем, как относительно своих убеждений, так и относительно своего узника, "отсрочив" дело на более позднее время, извинив себя тем, что якобы ждет приезда Клавдия Лисия. Тем временем он приказал сотнику "стеречь Павла, но не стеснять его и не запрещать никому из его близких служить ему или приходить к нему" (Деян. 24,23). Через несколько дней Феликс со своей женой Друзиллою вошли в зал суда и позвали Павла. Оба были в известной степени снедаемы любопытством узнать нечто "о вере в Христа Иисуса". Но Павел был не тем человеком, который стал бы подпевать римскому вольноотпущеннику и безнравственной иудейской госпоже. Верный апостол, возвестив о Христе, обратился ясно и смело непосредственно к самим слушателям, к их совести. Ему сейчас в его узах предоставилась такая возможность, какую он едва ли мог иметь, находясь в иных условиях. "И как он говорил о правде, воздержании и будущем суде, то Феликс пришел в страх." Нет ничего удивительного. Если мы доверимся историкам тех дней Иосифу и Тациту, то пара, сидящая перед проповедником, была самой безнравственной, самой распутной, какую трудно было бы сыскать. И хотя Феликс был "задет за живое", хотя совесть в нем заговорила во весь голос, он все же не был готов покаяться. Ужасное состояние! "Теперь пойди, - сказал он апостолу, - а когда найду время, позову тебя." Однако это подходящее время уже никогда не наступило, хотя позднее он видел апостола еще чаще, в этом мы не сомневаемся, давал ясно знать, что за определенную мзду он готов даровать ему свободу. Как мало задумывался римский ставленник над тем, что его продажный, неправедный суд будет вписан в книгу Бога как предупреждение для грядущих поколений! Его характер описан лютым, свирепым, развратным. Преданный всякого рода нечестиям, он совмещал в себе гонор правителя с низкой природой раба. "По прошествии двух лет на место Феликса поступил Порций Фест. Желая доставить удовольствие иудеям, Феликс оставил Павла в узах."

Примечание: смотри Разбор Слова Божьего Д. Н. Дарби (Деян. стр. 111-114 и 126 на нем. языке).

Павел перед Фестом

Непосредственно после своего вступления на должность Фест посетил Иерусалим. Начальствующие в те дни иудеи просили его воспользоваться этой возможностью, чтобы он прислал им Павла. На самом же деле они намеревались Убить апостола по пути. Фест же отказал им в их просьбе, но пригласил их с собой в Кесарию, чтобы они там высказали свои обвинения в адрес Павла. Так и было сделано, допрос совершился, и он почти не отличался от прежнего допроса при Феликсе. Фесту стало явно очевидным, что обвинения Павла связаны с иудейскими суждениями и что никакого преступления против закона Павлом не совершено. Но чтобы угодить иудеям, Фест спросил Павла, не хочет ли он идти в Иерусалим, чтобы быть судиму там. Это предложение означало, что апостол должен был быть безоговорочно предан ненависти иудеев. Это Павел знал очень хорошо, потому и призвал на себя суд кесаря. Он, как римский гражданин, имел право требовать решения своего вопроса пред высшим судом Рима. Тогда Фест, поговорив с советом, отвечал: "Ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправишься" (25,12).

По человеческим меркам в тех обстоятельствах единственным спасительным средством было такое заявление. Однако и здесь ясно видна рука Господня. Павел должен был и в Риме свидетельствовать о Христе и истине. Подобно тому, как Иерусалим отверг это свидетельство перед язычниками, Рим также должен был принять участие в этом отвержении, став темницей для апостола. Это великое достоинство было вручено апостолу Павлу Самим Господом. Его положение, его крест были весьма сходны с крестом Самого Учителя, Которого иудеи из ненависти к Нему вытолкнули к язычникам, но Господь во всем был совершенен и находился на верном месте перед Богом. Он пришел к иудеям, это было Его назначение. Павел же, в отличие от этого, был послан к язычникам - это было его задание. В одной части его задания значилось: "Избавляя тебя от народа иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя" (Деян. 26,17). Он, таким образом, через действие Святого Духа был избавлен от народа иудейского, но через человеческую симпатию сам пришел туда обратно, за что и попал в узы.

Павел перед Агриппой и Вереникой

К этому времени случилось так, что к Фесту с визитом дружбы прибыл царь иудейский Агриппа с сестрой Вереникой поздравить его с назначением и пожелать благополучия. Поскольку правитель Фест не знал, что написать о Павле кесарю, то он воспользовался подходящей возможностью и представил дело Павла на рассмотрение Агриппы, который знал законы и обычаи иудеев больше, чем он. Иудейский царь должен был знать о христианстве хоть коечто, несомненно, он слышал о Павле. Потому он тотчас выразил свое желание встретиться с этим незаурядным узником и лично познакомиться с ним. Фест охотно согласился устроить эту встречу на следующий же день.

Здесь мы достигаем чрезвычайно интересного и важного момента в истории нашего апостола. Ему сейчас было предоставлено право выступить перед блистательнейшим обществом, какое только может быть, возвестить Имя Иисуса, Благую Весть спасения. Иудейские правители, римский ставленник, высшие офицеры, почетнейшие граждане Кесарии собрались в судебную палату "с великою пышностью", чтобы выслушать речь узника. Это были крайне необычные слушатели, вне сомнения, и сам узник в глазах собравшихся не был маловажной личностью!

Его манера вести себя с достоинством должна была произвести на судей глубокое впечатление, хотя рука, которую он простер к ним, была под тяжестью цепи. Глубина его унижения являла высоту его духа. Он ничуть не думал ни о своих цепях, ни о самом себе. Совершенно счастливый во Христе с изливающейся через край любовью к окружающим его, он абсолютно забыл о своем положении. С полным признанием положения тех, кто его окружал, он обратился с чистой совестью и ясным объяснением ко всем слушающим его. Он обращался к этому блистательному обществу смело и решительно, как человек, привыкший странствовать с Богом и служить Ему. Характер и поведение тех высокопоставленных персон оказались мучительно не похожи на характер и поведение апостола, давая нам видеть, что из себя представляет мир, когда Дух Святой снимает с него маску.

Павел в своей речи обратился к царю Агриппе, как к человеку, которому хорошо известны все обычаи и вопросы, Царящие в иудействе, и рассказал о своем дивном обращении, о всей прошедшей жизни, чтобы этим разбудить совесть царя. Тот же был очень близок к тому, чтобы поверить, слушая ясное и чистосердечное изложение Павла. Его совесть проснулась... и только мир с его похотями и страстями закрыл ему путь к истине. Для Феста же Павел был едва ли более, чем фанатический мечтатель, его речь казалась ему просто потоком слов без смысла и толка. Он внезапно прервал апостола громким голосом: "Безумствуешь ты, Павел! Большая ученость доводит тебя до сумасшествия!" Апостол же ответил с достоинством и спокойно, изложив суть дела перед царем Агриппой: "Я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла. Ибо знает об этом царь, пред которым и говорю смело. Я отнюдь не верю, чтобы от него из сего что-нибудь было скрыто, ибо это не в углу происходило" (Деян. 26,25-26).

Затем он обратился к царю, который сидел рядом с Фестом, непосредственно и торжественно адресуя лично к нему слова: "Веришь ли, царь Агриппа, пророкам? Знаю, что веришь." - "Агриппа сказал Павлу: "Ты немного не убеждаешь меня сделаться христианином." Сила речи Павла сразила царя, и его прямой вопрос смутил его. На это заявление царя Павел дает ответ, единственный в своем роде, полный любви и сострадания к заблудшим душам с великой личной радостью в Господе: "Молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме этих уз" (Деян. 26).

С этим дивно-возвышенным пожеланием переговоры закончились, и собрание разошлось. Агриппа не имел уже никакого желания слушать далее. То, что он услышал, при всех достоинствах, любви и сострадании, все же было строго персонально. "Когда он сказал это, царь и правитель, Вереника и сидевшие с ними встали." После короткого совещания между собой "сказал Агриппа Фесту: "Можно было бы освободить этого человека, если бы он не потребовал суда у кесаря" (Деян. 26).

Так позаботился Господь о Своем возлюбленном служителе. Он желал, чтобы его невиновность была признана самими судьями, и мир узнал об этом. Когда же это совершилось, царь и его провожатые вернулись в мир и заняли свои прежние почетные места, а Павел возвратился обратно в темницу. Однако сердце его переливалось от радости и присутствия Духа Господня!

Путешествие Павла в Рим в 60 году

Итак, пришло время, когда Павел должен был войти в Рим. Лука, составитель книги Деяний апостолов, и Аристарх, фессалоникиец, получили от Бога привилегию сопровождать его. Когда отправлялись в Рим, то Павла отдали сотнику августовского полка по имени Юлий, который поступал с Павлом человеколюбиво и предупредительно.

Было решено Павла и некоторых других узников отправить прямо в Италию. Лука описывает начало их путешествия так: "Мы взошли на адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около асийских мест... На другой день пристали к Сидону. Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием. Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр, по причине противных ветров, и переплывши море напротив Киликии и Памфилии, прибыли в Миры ликийские." Тут сотник пересадил своих подопечных на александрийский корабль, который отправлялся прямо в Италию. Сдерживаемый противным ветром, корабль медленно продвигался вперед, наконец достиг Крита и, пробравшись мимо него, с трудом прибыл к месту, называемому "Хорошие пристани", и бросили якорь.

Поскольку приближалась зима, возник серьезный вопрос, перезимовать ли им в этом месте или же поискать Другого более подходящего места. В этом вопросе на совещаниях апостол занял заметную позицию. Как он появлялся перед Фестом и Агриппой, с таким же достоинством он подошел к кормчему и начальнику и ко всему составу корабля, как знающий помыслы Бога. Он делится с заключением, дает указания и поступает так, как будто он капитан корабля, а не какой-то там узник, охраняемый солдатами. Его совет гласит, чтобы корабль остался зимовать в "хороших пристанях". Он предупреждает плывущих не отваживаться выходить в открытое море, ибо этим они подвергнут корабль опасности сильных штормов, да и жизнь всех окажется под угрозой. Однако кормчий и начальник, с ними и сотник, не поверили словам Павла, не вняли словам человека веры, человека Божьего, и поплыли к Финику, пристани критской, более приспособленной к зимовке. Все выглядело в пользу моряков. Ветер противный утих. "Подул южный ветер, - и как подмечает Лука, - они, подумавши, что уже получили желаемое, отправились и поплыли по близости Крита. Они снялись с якоря и корабль, имеющий на борту 276 человек, подгоняемый благоприятным ветром, оставил "Хорошие пристани".

Едва они отплыли на четыре-пять миль, как поднялся свирепый ветер, называемый эвроклидон, который играючи так схватил корабль, что управлять им было уже невозможно. Кормчий уже не мог держать курса, тогда опустили парус и, как сообщает Лука, "корабль... не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам". А это значит, что они вынуждены были оставить корабль на волю разъяренных волн.

Что могло сейчас происходить в сердцах попутчиков апостола? Они положились на ветер и теперь пожинали бурю. Советы и предупреждения веры были отвергнуты. Не так ли многие бывают глухи к голосу веры и, предавшись ласковому попутному ветру, отправляются в большое жизненное путешествие? Однако довольно скоро обманчивый ветер, влекущий корабль в удобную гавань, превращается в бурный ураган в бескрайнем море жизни.

Шторм в Адриатическом море

Названный здесь эвроклидоном штормовой ветер, как говорят, был свирепейшим ураганом. Обычно он сопровождался клубящимися облаками. Он приводил море в движение до самых глубин и выбрасывал пенящиеся волны на высоту до пяти метров. Писатель точно делится своими наблюдениями над тем, что происходило с кораблем в этом ужасном урагане. Вероятно, путешественники, войдя под укрытие островка Клавды, на некоторое время избежали стихии урагана и использовали это время к подготовке к схватке со стихией, начали предпринимать надлежащие меры предосторожности.

Когда же на следующий день ураган набросился на корабль с еще большей яростью, то они начали облегчать корабль, выбрасывая через борт всякие излишества. При этом, кажется, никто не оставался в стороне, ибо мы читаем: "По причине сильной бури начали выбрасывать груз, а на третий день мы своими руками побросали с корабля вещи, но, так как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд и продолжалась немалая буря, то, наконец, исчезла всякая надежда на наше спасение."

Для древних мореплавателей не было ничего губительнее, чем закрытое тучами и мраком небо, ибо в таком случае исчезала всякая возможность определять по небесному своду курс корабля. В этот ужасный, неприглядный час бедствия среди растерявшихся и мечущихся от страха людей поднялся исполин веры и бодрым голосом утешая их: "И как долго не ели, то Павел, став посреди них, сказал:

"Мужи, надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда. Теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль, ибо ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь и сказал: "Не бойся, Павел, тебе должно предстать пред кесаря, и вот Бог даровал тебе всех плывущих с тобою." Потому ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано. Нам должно быть выброшенными на какойнибудь остров" (Деян. 27,21-26).

Кораблекрушение

Кораблекрушение не заставило ждать себя долго. В конце четырнадцатого дня "около полуночи" корабельщики начали догадываться, что корабль приближается к суше, вне сомнения, это был шум прибоя о неизвестный остров. Тотчас были выброшены якоря, чтобы не сесть на мель, и с нетерпением они стали ожидать наступления дня. Между тем некоторые матросы предприняли вполне объяснимую, но мало благородную попытку спасти собственную жизнь, приступили к носу корабля и, делая вид, что хотят сбросить еще один якорь, хотели спустить лодку. Павел, видя их намерение, сказал сотнику и воинам: "Если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись." Тогда воины отсекли веревки у лодки, и она упала в море. Так совет апостола был тотчас принят, как единственное средство спасения. Теперь уже не полагались на опыт и знания кормчего или же состава корабля, но все взоры были обращены на узника Павла, на человека веры, поступающего согласно откровениям от Бога. Если мы будем управляемы встречающимися нам обстоятельствами, то очень быстро совратимся с пути! Слово Божие есть единственный путеводитель во все дни бедствий и штормов!

Пока медленно двигались часы трепетного ожидания дня, Павел имел возможность возносить свой голос к Богу и ободрять изнемогших мореплавателей. Это должна была быть захватывающая сцена, достигающая глубин человеческой души. Ночь была зловещая, кругом бушевал ураган, корабль находился в опасности либо быть перевернутым на своих якорях, либо наткнуться на подводный камень и разбиться вдребезги. И все же на борту был один, который несмотря на ужасные обстоятельства, был абсолютно счастлив! Положение корабля в этих бушующих волнах, зловещие громовые звуки и отблески разъяренной стихии не внушали ему никакого страха. Он был счастлив в Господе, его мысли и намерения были в совершенном единстве с Ним. Это и есть надлежащее место христианина в любом житейском урагане. Конечно же, это место может обеспечить только вера!

При наступлении дня Павел в последний раз обратился с наставлением к находящимся на корабле: "Пред наступлением дня Павел уговаривал всех принять пищу, говоря: "Сегодня четырнадцатый день, как вы в ожидании остаетесь без пищи, не вкушая ничего. Потому прошу вас принять пищу. Это послужит к сохранению вашей жизни, ибо ни у кого из вас не пропадет волос с головы. Сказав это и взяв хлеб, он возблагодарил Бога пред всеми, и разделив, начал есть. Тогда все ободрились и так же приняли пищу" (Деян. 27,33-36).

Вся их надежда сейчас состояла в том, чтобы провести корабль вдоль берега и достичь его. Остров был им незнаком, но они заметили один залив с отлогим берегом, "к которому и решились, если можно, пристать с кораблем". Корабль, подгоняемый ветром, с размаху врезался в мель и остался недвижим, корма корабля разбивалась силой волн.

Вновь человек Божий стал средством спасения всех находящихся на корабле узников. Сотник, на которого слова Павла произвели неизгладимое впечатление, противостал желанию воинов умертвить всех узников и повелел всем умеющим плавать первыми спасаться на берег, "прочим же спасаться кому на досках, а кому на чем-нибудь от корабля. И таким образом все спаслись на землю". Спасение произошло точно так, как предсказал Павел.

Павел на острове Милит (ныне Мальта)

Жители острова Милит приняли потерпевших кораблекрушение с особенным дружелюбием. Они разожгли костер, чтобы дать им возможность обогреться. Когда же Павел бросал в пищу огню огромную охапку хвороста, произошло нечто неожиданное: ехидна, вышедшая от жара, повисла на его руке. Суеверные варвары сначала из этого сделали вывод, что Павел убийца, если его, спасшегося от моря, Дике (богиня правосудия) не оставляет жить. Но когда они долго ждали и убедились, что ехидна не повредила ему, то подумали, что он бог. Начальник острова по имени Публий принял потерпевших кораблекрушение и три дня угощал их. Павел же исцелил его больного отца, возложив на него руки и помолившись за него. Вообще за время своего местопребывания на острове апостол совершил множество чудес, так что все жители острова оказывали им много почестей и снабжали провизией. Бог был со Своим любимым служителем.

Финал путешествия нашего апостола был вполне благополучным. По крайней мере, мы не находим упоминания о Каком-либо инциденте. После трехмесячного пребывания на острове Мальта воины со всеми узниками взошли на александрийский корабль и отплыли в Италию. Они пробыли в Сиракузах три дня, затем прибыли в Ригию, на следующий день подул южный ветер, и они достигли Путеола. На этом острове они нашли братьев, с которыми пробыли в Радостном общении семь дней. Пока они пребывали там, Римские братья, услышавши о них, вышли встречать их до Аппиевой площади и трех гостиниц. Это был пример гостеприимства и братолюбия. Увидев это, Павел возрадовался, возблагодарил Бога и, как подмечает богодухновенный Лука, "ободрился"!

Вступление Павла в Рим

Павел со своими спутниками, вполне возможно, направлялись вдоль Аппиевой башни в Рим. По прибытии сотник передал своих узников главнокомандующему под стражу, а Павлу было "позволено жить особо с воином, стерегущим его".

Мудрый и человеколюбивый Буррий был префектом кесаревских телохранителей, когда прибыл Юлий со своими узниками. Он был весьма добродетельным благородным римлянином и обращался с Павлом с большим вниманием и дружелюбием.

И хотя Павел постоянно оставался в узах, привязанным к воину, ему было сделано большое снисхождение в его положении. Павлу теперь было дозволено "свидетельствовать и в Риме" (Деян. 23,11), и он приступил к благовествованию немедленно, по своему правилу обратившись вначале к иудеям. Он призвал к себе начальников иудейских и изъяснил им свое положение, что он доставлен в Рим по обвинению со стороны соотечественников, хотя он никакого преступления ни против своего народа, ни против отеческих законов не совершил, и вот теперь в Риме он должен нести ответственность за преступления, которых он не совершал. На самом же деле, по его собственному признанию, за надежду Израилеву он был обложен этими узами (Деян. 28,20). Его единственное "преступление" состояло в его незыблемой вере в обетование Божье, которое должно было быть исполнено для Израиля его Мессией. Когда же римские иудеи сообщили ему, что они никаких известий о нем ни из Иерусалима, ни из каких-либо других мест не получали, то ему была дана свобода на новом основании строить свои отношения с представителями своей нации в Риме. В назначенное время "очень многие пришли к нему в гостиницу, и он от утра до вечера излагал им учение о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя их об Иисусе из закона Моисеева и пророков." Однако римские иудеи, как и их соотечественники в Антиохии и Иерусалиме, были медлительны в вере. "Одни убеждались словами его, а другие не верили."

В последний раз здесь выставлено нам напоказ печальное состояние народа. Суд Божий, изреченный еще пророком Исаией, настиг их, этот суд разразился над ними в потрясающей силе и власти, это тот суд, под властью которого они находятся поныне, и он будет длиться до тех пор, пока Бог не даст им духа покаяния и не освободит их благодатью Своей во славу Своего Великого Имени. Однако тем временем, как говорит Павел, "спасение Божие послано язычникам, они и услышат!" И - да будет возвеличено Имя Господне - они услышали! Мы сами есть свидетельство тому!

"И жил Павел целых два года на своем иждивении и принимал всех приходивших к нему, проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно" (Деян. 28,30-31). Этими словами заканчивается книга Деяний апостолов, и этим заканчивается история верного служителя Божьего в той мере, в какой она дается нам непосредственно в Священном Писании. Наши познания о позднейшей истории апостола Павла мы черпаем почти лишь только из его посланий последних лет. В них мы находим более, нежели голые факты истории: тут мы видим чувства, борьбу, расположение великого апостола, как и всеобщее состояние церкви до самой его мученической смерти.

По всей вероятности в этом месте будет весьма кстати несколькими штрихами подчеркнуть всеобщее состояние дел того времени. Евангелие было проповедовано от Иерусалима до Рима. В деле Божьем произошли великие изменения. Книга Деяний апостолов, вернее, сами дела апостолов носили переходный характер. Мы видим, как иудеи были устранены, вернее сказать, они сами себя устранили через отвержение Того, Кого Бог пожертвовал для них. Вне сомнения, по воле Божьей благодать для них всегда открыта, они отпали только на определенное время, другие сейчас заступили их место, чтобы получить благословенное место общения с Богом. Павел был свидетельством Его благодати к Израилю. Он сам был израильтянином, истинным израильтянином в духовном смысле слова! И в то же время он был избран Богом совершить нечто неслыханное: основать церковь Божью, Тело Христово, из всех народов и племен. "Мне, наименьшему из всех святых, дана благодать сия благовествовать язычникам неисследимое богатство Христово и открыть все, в чем состоит домостроительство тайны, сокрывшейся от вечности в Боге, создавшем все Иисусом Христом" (Еф. 3,8-9). Это новое откровение устранило разницу между иудейством и язычеством, будь они грешники, будь они верующие, ставшие членами одного Тела. Иудеи встретили в штыки эту истину с начала ее появления, мы достаточно ясно убедились в этом на протяжении всего нашего разбора, видели также результаты этой вражды. Иудеи полностью сошли с арены, на нее вступила церковь, как орудие свидетельств и откровений Божьих на земле и как Его Жилище в Духе (Еф. 2,22). Тот иудей, который верует в Христа, несомненно соединен с небесным прославленным Христом в одном Теле. Но Израиль, как народ, отвергший Иисуса, на определенное время остался без Него. Оба послания, как к Римлянам, так и к Ефесянам, особенно девятая, десятая и одиннадцатая главы послания к Римлянам выставляют это учение во свете Божьем.

После этой короткой вставки обратимся вновь к нашей истории.

Деятельность Павла в его узах

Хотя Павел был узником, ему было разрешено беспрепятственно общаться со своими друзьями. Таким образом, он мог оставаться в сердечном общении со своими прежними спутниками, верными сотрудниками. Из посланий мы узнаем, что во время пребывания апостола в узах с ним имели общение Лука, Тимофей, Тихик, Епафрас, Аристарх и другие. Однако мы не должны забывать того, что он был прикован к воину и находился под его неусыпным контролем. При длительной отсрочке допроса целых два года он находился в таком положении. В течение этого времени он проповедовал Евангелие и разъяснял всем приходящим к нему Писания, а также писал много посланий к отдаленным церквям.

После того как выполнив свой долг по отношению к иудеям, избранному народу Божьему, он освободился от них, Павел обратился к язычникам, ни в коем случае не исключая приходящих иудеев! Двери его дома с утра до вечера были открыты для всех приходящих, для всех, кто желал слышать великие истины христианства. В некотором отношении он никогда не имел лучшей возможности для благовестия, как теперь, когда он находился под римской защитой: иудеи не могли сейчас вредить ему.

По благословению Божьему действие его проповедей вскоре дало себя знать не только в кругу телохранителей кесаря, но даже в доме самого кесаря и у "всех прочих". Это мы читаем в послании к Филиппийцам: "Желаю, братия, чтобы вы знали, что обстоятельства мои послужили к большому успеху благовествования, так что узы мои во Христе сделались известными во всей претории и всем прочим." И: "Приветствуют вас все святые; а наипаче из кесарева дома" (Фил. 1,12-13; 4,22). Так что проповеданное Павлом славное Евангелие стало известно всей претории, то есть во всех жилищах телохранителей кесаря. Возможно Буррий, добрый комендант, вместе со своим другом Сенекой, учителем Нерона, слышали Евангелие благодати Божьей, а возможно, и приняли.

Мы можем легко представить, что Павел все более и более становился лично знакомым множеству людей. При ослабевающем за ним надзоре дверь для благовестия Евангелия открывалась все шире и шире. Поскольку он был прикован узами к солдату, а тот постоянно освобождал его от уз, то постепенно он познакомился с довольно многими людьми, которых увещевал с горячей любовью и ораторским красноречием отдаться Иисусу Христу, о том, как велика их нужда в Нем. Результат этой деятельности откроется однажды в день воскресения во всей славе! Недалек тот День, когда все сокрытое явится во славе Божьей!

Мы уже слышали, что Евангелие было проповедано и во Дворце кесаря. В доме кесаря находились святые. Именно тут христианство нашло благодатную почву. И в то время, пока Павел вел общение с представителями кесарева дома, его спутники, которых он называет сотрудниками, вне сомнения, повсеместно проповедовали Евангелие, и не только в этом великом городе, но и вне его пределов.

Онисим, беглый раб

Из всех обращенных, которых даровал Господь Своему апостолу, ни один из них не был так близок его сердцу, как Онисим, бедный беглый раб. История Онисима дает нам картину силы кротости и нежности Божьей любви, которая действует на сердце через Духа и раскрывается в особенностях личной жизни удивительнейшим образом. Успех, который апостол Павел имел во дворце кесаря, не мог ослабить его интерес к представителям из простонародья. Никакой класс не был настолько презираем народом, как класс рабов того времени, и какие путы должны были переплести такого беглеца в этом крайне развращенном жестоком городе! Однако невидимая рука вечной любви вырвала Онисима из зловонного болота погибели! Путь его скрестился с путем апостола, он услышал проповедь Евангелия, обратился, посвятил себя служению Господу и в апостоле Павле нашел уже не только господина и учителя, но и друга, и брата. Так постиг он превосходство и ценность христианства во свете благодати по отношению к бедному, беспомощному беглому рабу. При разборе данного дела у нас может возникнуть вопрос: "Где же Павел получил практику в такой любви? У ног Гамалиила?" Нет, мой возлюбленный читатель, но у ног Иисуса! О, мой дорогой неверующий друг, да будет тебе этот пример помощью в познании, как велика ценность христианства, проявляющаяся издревле в таких событиях, достойных изумления и преклонения! Если мы хоть отчасти задумаемся об объеме труда, совершаемого апостолом в те дни, если вникнем в его старость, в его дряхлость, в обстоятельства, окружающие его, противоборство, с которым был занят его дух в те времена, то нам останется только изумляться благодати, с какой апостол вникает во взаимоотношения господина и раба его Онисима, считаясь с правами каждого из них по отдельности, с претензиями и обязанностями раба и господина. Письмо, написанное апостолом к Филимону и пересланное к нему через раба его Онисима - это такой образец трогательной любви и понимания человеческого сердца, который едва ли какое иное перо запечатлело на бумаге! Не знаешь, чему удивляться в составителе письма: теплоте и серьезности его предрасположения, нежной симпатии и строгой справедливости или же возвышенному достоинству, которым пронизано все послание?

Послания, написанные апостолом в узах

Не подлежит сомнению, что кроме послания к Филимону во время его пребывания в узах в Риме также написаны послания к Колоссянам, Ефесянам, Филиппийцам, это где-то в конце его пребывания в узах. Во всех этих посланиях он вспоминает о своих узах и повторяет о своем ожидании освобождения (сравн. Фил. 2,2; Кол. 4,18; Еф. 3,1; 4,1; 6,20; Фил. 1,7 и 25; 2,24; 4,22). В послании к Филиппийцам он пишет о своей радости, потому что они начали заботиться о нем, собирая ему дары. Из этого можно заключить, что он уже достаточное время был в Риме, а между тем вести о его узах достигли филиппийцев, тамошней церкви и они собрали ему помощь и послали собранное через Епафродита.

Предполагают, что три ранее упомянутых послания написаны несколько раньше послания к Филиппийцам, потому что здесь апостол более определенно пишет о своем деле. "Итак надеюсь послать его (Тимофея) тотчас же, как скоро узнаю, что будет со мной. Я уверен в Господе, что и сам скоро приду (к вам)" (Фил. 2,23-24). Послания к Колоссянам и Ефесянам, посланные через Тихика и Онисима, могли быть написаны весной 62 года, а послание к Филиппийцам, которое было передано через Епафродита, написано где-то осенью того же года.

Некоторые полагают, что и послание к Евреям было написано в это же время. Все, кажется, говорит за то, что автором этого послания является Павел. Выражение в конце послания "приветствуют вас италийские" точно и однозначно показывает, где находится автор, пишущий данное послание. Слова же: "Знайте, что брат наш Тимофей освобожден, и я вместе с ним, если он скоро придет, увижу вас" проливает свет и на время, в которое послание было написано. Если это место сравнить с тем, что апостол Павел пишет к филиппийцам: "Надеюсь же в Господе Иисусе вскоре послать к вам Тимофея... как скоро узнаю, что будет со мною. Я уверен в Господе, что и сам скоро приду (к вам)", то едва ли останется место для сомнений, что эти два места писания вышли из-под одного и того же пера, кроме того, в одно и то же время и говорят об одном и том же намерении. Одно непреложно: послания должны были быть написаны в одно время, когда храм еще не был разрушен и проводимые там богослужения шли своим чередом, таким образом, до семидесятых годов (сравн. 8,4; 9,25; 10,11; 13,10-13).

Оправдание и освобождение Павла

После того, как апостол провел полных четыре года в узах отчасти в Иудее, отчасти в Риме, он был выпущен на свободу. До нас, однако, не дошло сведений, было ли дело его прослушано кесарем, или нет, а также нам неизвестно, как происходило его освобождение. Богодухновенный писатель сообщает нам о том, что "жил Павел целых два года на своем иждивении", однако не сообщает, что же происходило по истечении этих двух лет. Был ли апостол приговорен или освобожден? Долгое время это оставалось неразрешимым вопросом. Определенный ответ нам могут дать лишь так называемые пасторальные письма. Первое письмо к Тимофею и послание к Титу, вероятно, написаны в одно время, а второе письмо к Титу написано несколько позднее.

Ныне повсеместно принято предположение, что Павел к этому времени был на свободе и несколько лет путешествовал, пока не был вторично взят под стражу. Хотя нелегко проследить жизнь апостола в этот период времени, все же мы можем сделать некоторые заключения по его посланиям, не впадая, однако, в область догадок. Очень возможно, он интенсивно объезжал многие места, посещал многие церкви. Поскольку во время его пребывания в узах в церквях, которые он раньше основал, по вине его врагов возникло много нездорового, то они очень нуждались в его посещении, в его советах и ободрении. По той энергии, ревности и усердию, которые мы уже видели, с определенностью можно сказать, что он не считался ни с чем, стараясь посетить их всех. Отъезд Павла из Италии

Когда Павел до своего заключения писал послание к Римлянам, он выражал свое намерение через Рим пойти в Испанию. "Как только предприму путь в Испанию, приду к вам." Исполнив это и верно доставив им сей плод усердия, я отправляюсь через ваши места в Испанию." (Рим. 15,24 и 28) На основании этого места возникло мнение, что Павел пошел в Испанию после своего освобождения. Эта точка зрения в первую очередь исходит из предания Климента, который в Фил. 4,3 назван сотрудником Павла, позднее он был епископом в Риме. Тот сообщает, что Павел проповедовал Евангелие от востока до запада, и во всем мире распространил Благую Весть (вне сомнения, под этим "миром" он подразумевает римскую империю, что он дошел до крайних границ запада - этим он, бесспорно, намекает на Испанию. Это свидетельство, конечно, заслуживает внимания, поскольку Климент был сотрудником Павла и его учеником. Однако это не истекает из Священного Писания и потому само по себе не может являться решающим.

Судя по более ранним посланиям апостола Павла, он изменил вышеуказанный план своего похода в Испанию, по крайней мере, на некоторое время. Это истекает, в основном, из посланий к Филимону и к Филиппийцам. В них он заявляет на то: "Приготовь для меня и помещение, ибо надеюсь, что по молитвам вашим я буду дарован вам." Здесь он выражает надежду, что Филимон вскоре сам лично увидит его. К филиппийцам же он пишет в связи с Тимофеем: "Я надеюсь послать его тотчас же, как скоро узнаю, что будет со мною," и: "Я уверен в Господе, что и сам скоро приду к вам." А так же: "Надеюсь же в Господе Иисусе вскоре послать к вам Тимофея, дабы и я, узнав о ваших обстоятельствах утешился." (Фил. 2,23-24 и 19). Эти места знакомят нас с планами путешествий апостола и его возлюбленного сына Тимофея. Как видно, он намеревался послать Тимофея в Филиппы, как только прошел допрос, а самому остаться в Италии до тех пор, пока возвратится Тимофей и принесет новости.

Вполне возможно предположить, что Павел вначале считал своей обязанностью посетить малоазиатские церкви, которые не все были знакомы с ним лично, а другие, находясь в духовной борьбе, призывали его (сравн. Кол. 2,1), что он после, как это совершилось, предпринял свое давно запланированное путешествие в Испанию. Однако здесь мы все же не имеем достоверных сведений, а голые предположения не в счет.

По другому мнению, Павел из Италии должен был пойти в Иудею, оттуда в Антиохию, в малоазиатские страны, затем в Грецию. Это предположение в основном основывается в Евр. 13,23-24: "Знайте, что брат наш Тимофей освобожден, и я вместе с ним, если он скоро придет, увижу вас... Приветствуют вас италийские." А также предполагают, что, когда апостол Павел в ожидании отплытия находился в Путеоле, некто известил его о великом гонении на христиан в Иерусалиме, и это печальное известие переполнило его сердце глубокой скорбью и побудило написать его это известное послание к Евреям, иначе говоря, к иудейским христианам. Вскоре после этого пришел Тимофей, и Павел вместе со своими попутчиками поплыл в Иудею.

Места, которые посетил Павел после своего освобождения

Упомянем вкратце места, которые посетил Павел

1. Павел и его спутники после отъезда из Рима некоторое время должны были путешествовать по малоазиатским странам и Греции. Это вытекает из 1 Тим. 1,3: "Отходя в Македонию, я просил тебя пребыть в Ефесе и увещевать некоторых, чтобы они не учили иному." Может быть, апостол Павел заботился о своем сыне Тимофее, ибо он чувствовал тяжесть ответственности, связанную с его пребыванием в Ефесе. Потому он послал к нему письмо из Македонии первое послание Тимофею, в котором он ободрял и утешал его, которым он придавал ему также авторитет.

2. Через некоторое время после этого он посетил остров Крит в сопровождении Тита, которого после себя оставил там. Вскоре он написал также послание Титу, в котором давал ему указания и поднимал его авторитет. Мы можем рассматривать Тимофея и Тита как представителей апостола, или же его посланников. "Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал" (Тит. 1,5).

3. Павел намеревался провести зиму в городе Никополе. "Когда пришлю к тебе Артему или Тихика, поспеши придти ко мне в Никополь, ибо я положил там провести зиму."

4. Он посетил Троаду, Коринф и Милит. "Принеси фелонь, который я оставил в Троаде у Карпа, и книги, особенно кожаные... Ераст остался в Коринфе, Трофима же я оставил больного в Милите."

Вторичное заключение Павла в Риме

Некоторые составители истории склонны думать, что апостол в Никополе, где он хотел перезимовать, был арестован и доставлен в Рим в узах. Другие же придерживаются точки зрения, по которой апостол перезимовал в Никополе, посетил вышеупомянутые места, а затем по собственной воле прибыл в Рим, где во время гонения на христиан во дни Нерона был схвачен и брошен в темницу.

Мы однако не имеем определенных сведений о том, откуда поступили жалобы на апостола, которые привели его ко второму заключению. Возможно, он был схвачен просто на том основании, что был христианином, потому что в те времена повсеместно начались ожесточеннейшие нападки на христианство вообще. Здесь дело касалось уже не вопросов касательно закона, как тогда, когда Павел находился на попечении человеколюбивого Буррия. С ним уже обращались как со злодеем, как с разбойником. Он сам говорит об этом во 2 Тимофею: "Я страдаю даже от уз, как злодей." Как сильно отличается это его второе пленение от первого, когда он мог жить в своем доме на своем иждивении!

Вероятно, Александр (тот самый, который упомянут в Деяниях апостолов 19) при аресте апостола сыграл решающую роль. Ясно, что он был обвинителем апостола, по крайней мере - свидетелем против него, ибо Павел пишет Тимофею: "Александр медник много сделал мне зла." Уже десять лет тому назад в Ефесе он выступал, как ярый противник апостола (Деян. 19), теперь же он мог ради мести обвинять апостола перед префектом. Что это был именно Александр из Ефеса, говорит обращение к Тимофею: "Берегись его и ты!" (2 Тим. 4,14-15).

Во время своего первого пленения апостол был окружен старыми спутниками, которых он называет сотрудниками, соработниками, причастными к его узам. Он пользовался ими, так как сам был лишен свободы деяний, чтобы поддерживать связь со своими друзьями во всей империи да и вообще с церквями, которым лично он "не был известен", которые не видели его. Его второе пленение носило уже совершенно другой характер. Теперь он был разлучен со своими прежними спутниками. Эраст остался в Коринфе, Трофим лежал больной в Милите, Тит пошел в Далматию, Крискент в Галатию. Тихика апостол послал в Ефес. Остывший Димас оставил его, "возлюбив нынешний век".

Итак, апостол в это тяжкое время остался почти абсолютно один, только Лука был с ним. Но Господь не забывал своего оставленного всеми одинокого служителя. Сверкающий луч Его любви пронизывал пустоту и мрак его темницы. Один оставался ему верен, Один на фоне всеобщего отпадения! Один не гнушался узами апостола! Как чрезвычайно благотворно и утешительно должно было быть служение Онисифора для сердца апостола в то тяжкое для него время! Это служение никогда во веки веков не забудется! Онисифор и его домашние записаны в памятную книгу Господа, в вечной памяти будут праведниками! Слова: "Был болен и вы посетили Меня, в темнице был и вы пришли ко Мне" будут однажды сказаны в адрес его и всего его дома! (Матф. 25,31-46).

О течении допроса, пред которым должен был стоять Павел, мы ничего не знаем. Весьма возможно, это было весной 66 или 67 года. Снова апостол предстал перед миром, вновь он имел возможность возвещать об унижении и славе Того, ради Кого он был в узах. Он выполнил свое задание: "Дабы чрез меня утвердилось благовестие и услышали все язычники" (2 Тим. 4,17). Кесари и сенаторы, вожди и знаменитости должны были услышать славную проповедь Евангелия о благодати Божьей. Как бы ни бесновался враг, все служило во славу Бога, во свидетельство Имени Иисуса. Христа! Тем, которым Евангелие иначе не было бы доступно, оно было проповедано "в силе свыше"!

Мы не можем не остановиться на некоторое время на этом удивительном событии. Ни один подобный апостолу Павлу никогда не стоял на допросе во дворце Нерона, никто там никогда еще не слышал подобного свидетельства. Как велика любовь Божья, насколько достойна преклонения Его мудрость, стремящаяся превозмочь всякое противостояние врага силой такого свидетельства; таким чудным образом проповеди Евангелия он излил Свою любовь и благодать ко всем слоям общества, ко всем классам! Наше высочайшее изумление относится также к апостолу. Хотя его сердце в тот момент было разбито неверностью церкви, тем не менее он явил собой демонстрацию Господней силы и власти. Люди оставили его, но Господь был при нем и укрепил его! Смело и откровенно стоял он перед лицом врагов и возвещал им свою "вину" в благовестии Евангелия. Ему была предоставлена возможность возвещать о Господе Иисусе, о Его смерти, воскресении и вознесении таким образом, что его могло слушать множество язычников. И, конечно же, его почтенная старость, его благородный вид и его узы при всем этом производили покоряющее впечатление и давали вес его убедительной речи. По благословенной милости свыше мы имеем сообщение об этом первом допросе из-под пера самого апостола: "При первом моем ответе никого не было со мной, все меня оставили. Да не вменится им! Господь же предстал мне и укрепил меня, дабы чрез меня утвердилось благовестие, и услышали все язычники, и я избавился из львиных челюстей" (2 Тим. 4,16-17).

Мученическая смерть Павла

Хотя мы о втором допросе Павла не знаем ничего определенного, все же имеем основание полагать, что он последовал вскоре после первого и закончился приговором на смерть. Священное Писание вторым посланием Тимофею открывает нам с божественной мудростью, что же происходило в душе всесторонне испытанного апостола. Его глубочайший интерес к утверждению истины и церкви, его трогательная любовь к святым и особенно к своему сыну Тимофею, его триумфалььная надежда на приближение мученической смерти - все это никто лучше не сможет передать, чем его собственное свидетельство: "Я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил, а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, Правосудный Судья, в день оный, и не только мне, но и всем возлюбившим Его."

Судейский трон Нерона исчез из его глаз. Сама смерть в ужасном ее обличии апостолу не страшна. Его взгляд покоится на Христе в великолепной славе, сердце его переполнено Им. Он есть источник его радости и силы! Служение и дело Его любви было закончено. Будучи в земном измерении бедным и в оковах, старым и оставленным, он был миллиардером в небесном исчислении, владея Христом, а в Нем - всем. Иисус, явившийся Ему во славе в начале его поприща, Который провел его через все испытания и тяжести благовестия Евангелия, сейчас был его Наследием и его Венцом! Неправедный трон Нерона и окровавленный меч палача для апостола были вестниками мира, посланными завершить его долгий многотрудный путь в лучах славы, ввести его в присутствие Иисуса. Для Иисуса теперь наступил час принять в Свое лоно того, кого Он возлюбил до смерти крестной. Павел до конца боролся, добрым подвигом Евангелия он завершил свое поприще. Одно лишь осталось несвершившимся: возложение на него венца. Это свершится вскоре, когда Господь явится за Своими во славе на облаках.

По единодушному свидетельству древних летописцев, Павел претерпел мученическую смерть во время страшного гонения на христиан при Нероне, весьма возможно - в 67 году н.э. Поскольку он был римским гражданином, то не был распят, а также не был предан другим видам чудовищных мучений для христиан тех дней, но был просто обезглавлен. Он пострадал, подобно своему Господу, "вне врат". Он принял мученическую смерть на улице Остия, немногим менее часа ходьбы от стен города. Там был над ним свершен последний акт человеческого зверства, и великий апостол был выдворен из тела и водворен во Христа. Его пламенный блаженный дух был освобожден от слабого и дряхлого тела страстное долгожданное желание его сердца было исполнено: "имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше" (Фил. 1,23)!

Хроника жизни апостола Павла (по годам от Р.Х.)

36 Обращение Савла тарсянина (Деян. 9).

36-39 Савл в Дамаске, проповедует в синагогах, ходит в Аравию, возвращается оттуда в Дамаск, убегает оттуда. Его первое посещение Иерусалима через три года после обращения. Оттуда идет в Тарс (Деян. 9,23-26, Гал. 1,18).

39-49 Покой в иудейских церквях (Деян. 9,31).

40-43 Павел проповедует Евангелие в Сирии и Киликии (Гал. 1,21). Несколько времени (неопределенной протяженности) переносит, возможно, самые великие страдания и опасность, которые описаны 2 Кор. 11. Варнава приводит его из Тарса в Антиохию, где он остается год перед голодом (Деян. 11,15-26).

44 Второе посещение Иерусалима Павлом со сборами (Деян. 11,30).

45 Павел возвращается в Антиохию (Деян. 12,25).

46-49 Павел в первом миссионерском путешествии с Варнавой. Он едет на Кипр, в Антиохию в Писидию, в Иконию, в Листву и Дервию и возвращается тем же путем в Антиохию. Дальнейшее пребывание в Антиохии (Деян. 13,14).

49 Словопрения и распри об обрезании (Деян. 15,1-2).

50 Третье посещение Павлом и Варнавой Иерусалима на четырнадцатом году после обращения (Гал. 2,1). Консилиум в Иерусалиме. Павел и Варнава с Иудой и Силой возвращаются в Антиохию (Деян. 15).

51 Второе миссионерское путешествие Павла с Силой и Тимофеем. Он идет из Антиохии в Сирию, Киликию, Дервию, Листру, Фригию, Галатию и Троаду. К ним присоединяется Лука (Деян. 16,10).

52 Первая проповедь Евангелия в Европе (Деян. 16,11-13). Павел посещает Филиппы, Фессалоники, Верию, Афины и Коринф и остается там год и шесть месяцев (Деян. 18,11). Первое письмо к Фессалоникийцам.

53 Второе письмо к Фессалоникийцам. Павел оставляет Коринф и плывет в Ефес (Деян. 18.18-19).

54 Четвертое посещение Павлом Иерусалима на праздник. Он возвращается в Антиохию.

54-56 Третье миссионерское путешествие апостола Павла. Он отъезжает из Антиохии и посещает Галатию и Фригию и приходит в Ефес, где остается два года и три месяца. Здесь отделяет он учеников от иудейской синагоги (Деян. 19,8-10). Письмо к Галатам.

57 (Ранняя весна) Первое послание к Коринфянам. Мятеж в Ефесе. Павел отправляется из Ефеса в Македонию (Деян. 19,23.20.1). (Осень) Второе письмо к Коринфянам (2 Кор. 1,8; 2,13.14; 7,5; 9,1-2). Он посещает Иллирик, затем Коринф и зимует там. (Рим. 15,19; 1 Кор. 16,6). 58 (Ранняя весна) Послание к Римлянам (Рим. 15,16; Деян. 20,4). Павел оставляет Коринф и проходит Македонию, плывет в Филиппы, проповедует в Троаде, держит речь перед пресвитерами в Милите, посещает Тир и Кесарию (Деян. 20; 21,1-14).

58-60 Пятое посещение Павлом Иерусалима перед праздником Пятидесятницы. Он взят под стражу в храме и поставлен перед синедрионом. При помощи Лисия он переправлен в Кесарию, где пробыл в узах два года.

60 Павел на допросе перед Феликсом и Фестом, он призывает на себя суд кесаря, проповедует перед Агриппой и Вереникой. (Осень) Отъезд в Италию. (Зима) Кораблекрушение при острове Мальта (Деян. 27).

61 (Ранняя весна) Прибытие в Рим. Он живет там два года в собственном доме.

62 (Ранняя весна) Послания к Филимону, к Колоссянам, Ефесянам. (Осень) Послание к Филиппийцам.

63 (Весна) Павел оправдан и освобожден. Послание Евреям. Он предпринимает путешествие с намерением посетить Малую Азию и Грецию (Филим. 22. Фил. 2,24).

64 Павел посещает Крит, оставляет Тита там и повелевает Тимофею пребывать в Ефесе. Первое послание к Тимофею. Послание к Титу.

64-67 Павел намерен перезимовать в Никополе (Титу 3,12). Он посещает Троаду, Коринф и Милит (2 Тим. 4,13.20). Он арестован и приведен в Рим. Из его прежних попутчиков только Лука с ним. Второе послание к Тимофею, возможно, незадолго до смерти.

67 Павел принимает мученическую смерть.

Далее: Глава 1-7

Пожар в Риме. Первое гонение при кесаре. Разрушение Иерусалима в 70 году н.э. Ужасное правление Доминициана. Краткое, но спокойное правление Нервы. Положение христиан во время правления Траяна. Письмо Флиния кесарю Траяну. Ответ Траяна Флинию. Видимые причины гонения. Быстрое распространение христианства. Мученическая смерть Игнатия. Писания патриархов церкви и Священное Писание. Правление Адриана и Антониана (117-180 годы). Послание к ефесской церкви. Послание смирнской церкви. Второй период истории церкви, начавшийся с 167 года. Гонения в Азии в 167 году. Смерть Юстина-мученика. Мученическая смерть Поликарпа. Гонения во Франции в 177 году. Сила молитвы.

Назад: Глава 1-5

Апостол Павел. Первое посещение Павлом Иерусалима в 39 году. Второе посещение Павлом Иерусалима в 44 году. Первое миссионерское путешествие Савла в 48 году. Третье посещение Иерусалима апостолом Павлом в 50 году. Второе миссионерское путешествие Павла в 51 году. Павел доносит Благую Весть в Европу. Действие проповеди Павла на филиппийцев. Павел в Фессалониках и Верии. Павел в Афинах. Павел в Коринфе. Временное посещение апостолом Ефеса. Павел посещает Иерусалим в четвертый раз.

Оглавление

© http://www.gbv-dillenburg.org :: Издательство GBV (Благая весть)
Распространение материалов без разрешения издательства запрещено
© www.kerigma.ru :: "Христианские страницы"