• Евангелие

• О Церкви

• Назидание

• Учение

• О сайте

• Контакты

• Ссылки

Андре Миллер. "История христианской Церкви"

ВТОРОЙ ТОМ. Глава 25

Шотландия

В мрачные столетия средневековья Бог сохранил для Себя и в Шотландии небольшое количество свидетелей, особенно со дней Виклифа, приверженцы которого отчасти бежали сюда. Предполагают, что они объединились с древними кульдесами, чтобы совместно с ними подвизаться за истину против учений и вымыслов человеческих. Перед нами предстает защитник раннего свидетельства, Иоанн Кампбел, барон Чезнока. Он со своей преданной Слову Божиему женой противостали лжи и злобе священников. Изгнанные лолларды, мужчины и женщины, принявшие через них истину, рассеялись по всем долинам Шотландии. В 1494 году во времена правления Якова Четвертого около 30 мужчин, в большинстве своем видные, состоятельные люди, были приглашены архиепископом в Глазго, чтобы держать ответ в их злостной ереси в отвержении мессы, непризнании папского авторитета и других католических заблуждений. Обвиняемые говорили так свободно и бесстрашно, что король почувствовал желание защитить отважных мужчин. Костры еще не были воздвигнуты, но вражда была уже великой, и верующие вынуждены были собираться тайно, чтобы назидаться Словом Божиим, в большинстве случаев это они делали в тишине ночи.

Начало Реформации в Шотландии

Над тихой мирной кучкой верующих Шотландии, которые в темноте ночи уже предваряли отблески приближающейся зари, вскоре в полной силе воссияло солнце дела Божьего, наступило время Реформации. Корабли доставили на их побережье весть из Нидерландов о том, как действует Господь на континенте, вскоре даже был привезен груз с Новыми Заветами в переводе Тиндаля, так что теперь народ на собственном родном языке слышал "о великих делах Божьих"! Священное Писание было распространено тихо и долгое время оставалось среди народа единственным проповедником истины. "Неслышными шагами, - говорит об этом один из английских составителей истории, - Слово Божие обходило всю страну, стучало в двери архиепископских дворцов и находило прием без ведома самого хозяина. Епископы не слышали ни шороха, ни шума от его шагов и шпионы не усматривали следы высшей небесной учительницы, которая быстрыми шагами проходила по всей стране и в полночной тишине находила прием у знатных и простых в домах и сердцах." Такой особенный способ распространения истины и возникновения свидетельства в Шотландии наложил своеобразный отпечаток на дело Реформации, который по Божьей благодати поныне не исчез. Однако и здесь должен был витать в воздухе пепел истребляемых свидетелей, чтобы глаза народа прозрели и увидели характер злобы тьмы и чтобы кровь мучеников и здесь стала семенем истины.

Мученик Патрик Гамильтон

Мученическая смерть этого благородного образованного шотландского дворянина от царственной крови говорит к нашим сердцам особенным образом, и Самим Богом была употреблена особенным образом для распространения Его свидетельства в Шотландии. Патрик Гамильтон, сын сэра Патрика Гамильтона из Кинкавила, родился в 1504 году. С раннего возраста он был определен на духовное служение и, согласно обычаям того времени, еще будучи ребенком относился к одному монастырю. Первые шаги в образовании Патрик сделал в Сэнт-Андрю, затем в 1517 году он поступил в Парижский университет, где получил степень мастера свободных искусств. Там он через Фареля и Фабера получил первые впечатления о Божьей истине. Мы не можем сказать точно, когда его сердце получило свет и жизнь нового рождения в Боге, о чем несомненно свидетельствует его жизнь. После своего возвращения из Парижа он стал студентом университета Сэнт-Андрю, здесь он с такой смелостью говорил против папства и его лжеучений, что вынужден был из-за этого покинуть страну. Он направился в Германию и долгое время находился в Виттенберге в обществе выдающихся людей: Лютера и Меланхтона. Оттуда он направился в Марбург, чтобы продолжить обучение в тамошнем университете, который был основан ландграфом Филиппом из Гессена незадолго до того. Патрик Гамильтон нашел там верного наставника, учителя и друга в лице ученого и уже знаменитого Франца Ламберта из Авиньона. Ламберт говорил о нем ландграфу: "Этот молодой человек пришел в Вашу академию от конца земли, чтоб утвердиться совершенно и окончательно в Божьей истине. Я еще не встречал ни одного человека, который бы так ясно и истинно говорил о Слове Божьем." Однако чем более познавал великодушный шотландец Христа, тем неудержимее влекло его желание возвещать своим соотечественникам о Христе. В 1527 году мы снова видим его дома, где он, находясь в своем отцовском дворянском гнезде, от полноты сердца возвещает всем желающим его слушать, истину Божью. Из Кинкавила Гамильтон направился в церковь Святого Михаила в Линлитгоу, "шотландский Версаль". Там королевская семья охотно проводила свое время отдыха в королевском замке, там же родилась несчастная Мария Стюарт. Священники и члены королевского дома принимали сейчас слово Божие. Фанатичный епископ Джеймс Битон из СэнтАндрю вскоре услышал об отважном евангелисте и, поскольку он не хотел убить благородного дворянина там, искал возможности пригласить к себе якобы для бесед об истине. Друзья предупреждали Патрика не доверяться Битону, но он полагал, что обязан принять приглашение. После многодневных бесед, которые были организованы лишь для отвода глаз, Гамильтон как еретик предстал перед судом. Здесь он поспешно был приговорен к смерти и благородного дворянина сожгли заживо в тот же день. Ровно в полдень, 24 февраля 1528 года, едва достигнув 24-летнего возраста, Патрик Гамильтон был подведен к месту сожжения. Около костра он обнажил свою голову и некоторое время взирал на небо в тихой сердечной молитве, затем протянул одному из своих друзей свой Новый Завет, другому служителю свою - одежду. Своему другу он сказал: "Возьми книгу, она не должна сгореть со мной в пламени, а тебе да будет она в пользу. Это последнее, что я могу пода рить тебе, кроме зрелища моей смерти, что ты никогда не сможешь забыть. Эта смерть, конечно, же тяжка для тела и ужасна для природного естества, но это все же есть переход в вечную жизнь, которую никто не сможет получить, если отречется от Христа перед грешным родом." Когда железные цепи охватили его тело, он воскликнул: "Во Имя Иисуса передаю я тело мое пламени огня, а дух мой - в руки Отца Небесного!" Вследствие преступного равнодушия палачей, которые нарубили только сырое дерево страдания верного свидетеля были чрезмерно продлены. Как это было при Хопере, костер должен был три раза зажигаться и Гамильтон должен был поджариваться в невыносимых муках целых шесть часов, прежде чем его тело было уничтожено муками и пламенем огня и испустило из себя дух мученика, который навечно водворился у Господа. Как свидетельствует один из очевидцев, сердце Гамильтона в течение всего времени оставалось в мире, он умер счастливым и исполненным преданности Богу. Последними его словами были: "Как долго, Господи, мрак будет покрывать эту страну? Как долго будешь Ты взирать на деспотизм людей? Прими же, Господь Иисус, мой дух!"

Смерть Патрика Гамильтона явилась благословенным пробуждением от сна по всей Шотландии. Народ был потрясен, когда такой отличный, исполненный любви и милосердия, такой благочестивый знатный дворянин был так чудовищно сожжен заживо. Он называл этого "отъявленного еретика" не иначе, как "мучеником и пророком"*. Один бенедиктинец, монах по имени Генри Форест, из Линлитгоуского монастыря, который ранее слышал Евангелие через Гамильтона, теперь во всеуслышание смело заявил, что он так же принимает Благую Весть и отвергает уставы и лжеучения церкви. Битон приказал тотчас сжечь и его заживо и повелел устроить его костер на возвышенности, как будто пламя костра Гамильтона недостаточно проникло в глубь страны и осветило ее. Вскоре свет и жизнь начали проявляться во многих школах, монастырях и аббатствах; студенты, монахи и священники, среди них и исповедник самого короля, явили доброе исповедание веры. Они вынуждены были спасаться бегством, иначе они лишались свободы и жизни.

* Гамильтон из костра посмотрел и увидел монаха по имени Кампбела, которому истина не была безызвестна, но который сейчас с другими прилагал все усилия к тому, чтобы умножить его страдания, и крикнул ему: "Ничтожество ты! В совести своей ты убежден в истине, за которую я умираю, в моем присутствии ты вновь познаешь это! Вот я требую тебя на суд перед престолом Божьим!" Монах услышал этот строгий приговор, сошел с ума и вскоре после этого умер.

Кардинал Дэвид Битон

За фанатичным священником Джеймсом Битоном последовал на эту должность в Сэнт-Андрю его племянник, чудовищно деспотичный и кровожадный Дэвид Битон, чье чудовищное усердие в искоренении еретиков папа увенчал кардинальской шапкой. Число мучеников теперь приняло устрашающие размеры. Декана Томаса Фореста, сэра Дункана Симпсона, двух доминиканских монахов Кейлора и Бевериджа, а также нотариуса Фореста он приказал сжечь в одном костре, устроенном в Эдинбурге на возвышенности неподалеку от замка. Их имена, как имена всех других, которые прежде или после них терпели смерть ради Христа, записаны в книге жизни Агнца. Верные свидетели в дивный день первого воскресения получат венцы жизни, поскольку они были верными до смерти! Многие из верующих спаслись бегством, среди них и известный Георг Буханан, чей метрический английский перевод псалмов в Шотландии поныне находится в употреблении. В стране среди дворян, графов и рыцарей было немалое число исповедателей Христа и его истины. Кардинал, подобно тому, как часто делала Иезавель, намеревался уничтожить всех одним росчерком пера. Он составил список из нескольких сот лиц, занимавших высокие места и имевших немалое достояние, и предоставил этот список королю Якову Пятому с пояснением, что великое достояние и имущество этих людей, склоняющихся к ереси или же находящихся под подозрением в ереси, после заслуженного ими истребления и уничтожения должно перейти в достояние его короны и пополнить опустевшую государственную казну (М. Крайз. "Жизнь Д. Нокса", стр. 17; Мерль д’0бине: Кальвин, т. 4, стр. 168. Каннингэм. История шотландской церкви, т. 1, стр. 237). Несчастный и сильно обремененный долгами король, в одежде которого после его смерти был обнаружен этот ужасный список, возможно, не устоял бы перед искушением и запятнал бы себя в крови благороднейших людей страны, но он вскоре после этого умер, сокрушенный сердцем от всех напастей и злоключений, которые постигли его и его народ в большей степени из-за роковой политики со стороны духовенства. Теперь наступил перелом к лучшему. Над дочуркой Якова Марией опекуном был поставлен граф из Аррана, который в кровном родстве короля был ближайшим. Битон, который тогда еще достоверно не был известен как кузнец преисподнего плана, сорванного через благодать Божью, остался на своем высоком посту, однако уже через год после смерти Якова (1543), по ходатайству лорда Максвелла, шотландский парламент постановил, что отныне не должно почитаться преступлением в стране, если кто имеет Священные Писания Ветхого и Нового Заветов и всем разрешалось их читать. Принуждение, которое тяготело над домами и сердцами, теперь было устранено, Библии были извлечены из тайников, их с жадностью и благословением читали души, искавшие спасения. Слово Божье быстро распространилось по всей Шотландии, а вместе с ним появились многие другие сочинения в наставление и утверждение верующих.

Георг Уизгард

Кардинал Битон все еще был жив, он не сидел сложа руки. Его сердце не улучшилось, он скрытно продолжал свое гнусное дело в дьявольской хитрости, а граф Арран не был человеком твердого характера. Летом 1544 года, таким образом, спустя год, как в Шотландии Слово Божие имело свободу, на родину возвратился ученый шотландский дворянин, благословенный отличный проповедник Евангелия, Георг Уизгард. Он должен был стать жертвой ненависти и фанатизма Битона. Уизгард шесть лет назад ради своей веры вынужден был покинуть Шотландию и до своего возвращения жил как студент и учитель в Кембридже. Его ученость, его познания, особенно в греческом, его ревность, преданность, трудолюбие и способности в деле Божьем отмечаются составителями истории. Народ уже слышал об этом замечательном человеке, который проходил по городам, благовествуя Евангелие, и со всех сторон стекались к нему послушать его проповеди. В Данди движение народа и раздражение священников достигли такой степени, что городские власти были вынуждены выдворить проповедника. Тогда Уизгард обратился на запад страны и проповедовал здесь перед тысячами чаще всего просто под открытым небом, возвещая Благую Весть. Между тем в Данди разразилась чума, потому он возвратился в несчастный город, чтобы послужить здесь здоровым и больным и физически и духовно. Бог проявлял Себя в служении Своего неутомимого служителя богатыми благословениями. Битон, однако, не выпускал из поля своего зрения такую добычу. Он нашел одного священника по имени Уигтон, который был готов убить "еретика"*. Злодейское убийство, однако, было расстроено по благодати Божьей.

* Уигтон хотел пронзить проповедника при так называемых "Коровьих воротах" в Данди. Уизгард взобрался на ворота, чтобы его проповедь могли слышать как находящиеся вне врат города больные, так и находящиеся в городе здоровые. Он возвещал народу по словам псалмопевца "Послал слово Свое, и исцелил их, и избавил их от могил их" (Пс. 106). Когда он закончил и спустился вниз, на его пути встал священник, скрывая под одеждой руку с кинжалом. Острый взгляд Уизгарда тотчас усмотрел намерение убийцы, он схватил его за руку с кинжалом и сказал: "Друг, что ты намерен сделать?" Народ хотел растерзать священника, но евангелист положил свою руку на его плечо и воскликнул: "Кто причинит ему зло, тот причинит его мне! Он не убил меня." Так провел он своего убийцу через возмущенное множество людей.

Уизгард должен был свидетельствовать еще некоторое время. Он возвещал Слово Господне при Его обильном благословении, когда покинул Данди, в Лейте и во многих других городах графства в восточном Лотиане.

К этому времени к испытанному евангелисту примкнул Джон Нокс, великий реформатор Шотландии, тогда еще домашний учитель семьи Дугласов из Лонгнидрея, и не хотел оставлять его, но Уизгард, признавая значение и роль этого человека в деле Реформации, отослал его назад. "Нет, нет! - сказал он ему. - Иди, возвращайся к своим ученикам, и Бог да благословит тебя! Одной жертвы из нас двоих достаточно!"

Вскоре Уизгард как мученик должен был впасть в руки фанатичного кардинала. Некоторые из баронов, которые считали своим долгом защищать и предохранять свидетеля веры, сопровождать его и предоставлять гостеприимство в своих владениях, долгое время разбивали планы врага. Однажды ночью, когда Уизгард гостил у лорда фон Ормиздон возле Эдинбурга, появился отряд рыцарей, посланный кардиналом из Эдинбурга. Евангелист добровольно сдался им, чтобы предотвратить несчастье от дома барона, и был доставлен сначала в Эдинбург, а затем в тюрьму в Сэнт-Андрю. В Сэнт-Андрю реформатор был приговорен духовным судом к смерти. Власти, которые обычно должны были приводить в исполнение кровавые приговоры церкви, на этот раз не спешили протягивать свои руки Иезавели; тогда кардинал, который не боялся нерешительных правителей и графов из Аррана, взял на себя ответственность и поспешно самолично привел в исполнение смертный приговор знаменитому еретику. Евангелист перед своей смертью пожелал отпраздновать святую вечерю. Совместно с некоторыми верующими, имевшими к нему доступ, он преломил хлеб, возвещая в последний раз в общении с ними смерть Господню. 1 марта 1546 года Уизгард был подведен к костру, который устроили перед празднично украшенным дворцом кардинала. Перед столбом страданий мученик преклонил колени и молился, затем обратился к народу с важной благословенной речью. Когда его тело было прикреплено к столбу железными цепями, он воскликнул: "Отче, в Твои руки передаю я свой дух!" Он так же, как Патрик Гамильтон, явился перед народом пророком. На балконе замка сидели Битон и его друзья в роскошном великолепии и услаждались зрелищем страданий мученика. Уизгард поднял глаза, увидел кардинала и воскликнул: "Тот, кто сейчас в таком великолепии с высоты услаждает свой взор моими страданиями, через несколько дней из того же самого окна будет висеть мертвым, покрытый таким же великим позором, в какой великой гордости восседает ныне."

Верный слуга был уже у Христа, своего Господа. Верующие Шотландии оплакивали его, предавая Богу самих себя и творя добрые дела. Некоторые из дворян, невнимательные к повелению Божьему: "Не мстите за себя, возлюбленные... Ибо написано: "Мне отмщение, Я воздам", - личные враги Битона, не имевшие никакой связи с покойным реформатором, вскоре после этого составили заговор против всемогущего кардинала, ворвались в замок и убили его в его спальной комнате. Кровавый обезображенный труп они вывесили из окна через балкон, как предсказал это Уизгард. Дело Святого Духа, Который не мог употребить такое злодейское убийство для Славы Бога, таким ужасным концом врага истины далеко не продвинулось. На место Битона заступил Джон Гамильтон, такой же ярый противник Реформации, который свирепствовал против верующих едва ли в меньшей мере. Реформация в Шотландии не должна была быть насаждена сверху руками правителя и господ. Бог послал на поле боя в Шотландию другого избранного борца.

Джон Нокс

Вышеназванный Джон Нокс, величайший реформатор Шотландии, которого Господь призвал для дальнейшего распространения истины среди народа, для утверждения верующих и освобождения от папства, родился в 1505 году в Гиффорде при Хаддингтоне в семье зажиточных крестьян. Еще ребенком в нем проявились светлый проницательный ум и твердая выдержка и воля, которые сохранились на всю жизнь. Закончив латинскую школу по месту своего рождения, будучи 16-летним юношей, он поступил в университет в Глазго, где он с успехом изучал философию и схоластическую теологию. Не достигнув еще положенного возраста, он был посвящен в священника. Самостоятельное изучение Библии и трудов некоторых отцов церкви, например, Августина и Иеронима, мученическая смерть Патрика Гамильтона полностью пошатнули доверие молодого проницательного человека к папству и церкви. Нам неизвестно, как далеко продвинулся в то время Нокс в познании самого себя и благодати Божией во Христе Иисусе, поскольку ни он сам, ни кто другой не оставил об этом никакого свидетельства. Бог вел его путем неизвестности несколько лет, в течение которых мы почти ничего не знаем о его личной жизни. Возможно, он из-за своих резких высказываний в адрес церкви и бесчеловечных преследований деспота Битона вынужден был скрываться. Мы находим его, как уже говорилось выше, при выступлении реформатора Уизгарда домашним учителем гугенота Дугласа. Нокс к тому времени был в возрасте сорока лет и его дело, которое определил ему Бог, было еще впереди. В доме Дугласа он увидел Евангелие Божьей благодати. Естественный, с устойчивым характером, смелый и рискованный, однако при этом смиренный и искренний человек, прежде чем Бог призвал его на служение Ему в деле Реформации, он уже выдержал великую борьбу. Когда он, испытав свою веру, успокоился и утвердился в призвании на дело Господне, то поверил, что может заявить вместе с апостолом Павлом: "Я ни на что не взираю и не дорожу своей жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса проповедовать Евангелие благодати Божьей" (Деян. 20,24).

После мученической смерти Уизгарда Нокс бесстрашно выступил на арену боя как свидетель Божьей истины. К несчастью, как проповедник он направился в Сэнт-Андрю, который из-за убийства кардинала, хотя и несправедливо, считался мятежным городом и вскоре при помощи французского флота был окружен правительством с моря и с суши. Проповеди бесстрашного человека, исполненного твердой верой, были в благословение стесненным со всех сторон людям, однако Сэнт-Андрю впал в руки осаждавших, и проповедник попал в суровый плен с немалым числом других несчастных, несмотря ни на какие уговоры со стороны некоторых лиц из числа победителей. Некоторые из пленных были направлены рабами на галеры в качестве гребцов. Среди них оказался и Нокс. Два долгих года реформатор вынужден был служить здесь как раб, при чудовищном обращении и сверхчеловеческих изнурениях. Сила его тела исчезла, но только не сила веры, которую плененный сохранял в себе всегда живой и свежей через Слово Божие и постоянство в молитвах. Нокс никогда не переставал направлять ко Христу товарищей по несчастью и имел силу утешать верующих. К угнетенным братьям в Шотландию он написал письмо, которое начинается так: "Джон Нокс, раб Иисуса Христа в узах: благодать, милость и мир от Бога Отца с постоянным утешением Святого Духа."

В феврале 1549 года реформатор был освобожден, возможно, по ходатайству Эдуарда Шестого, короля Англии. Ему, однако, при этом не разрешалось возвратиться на родину, потому он направился в Англию. Король Эдуард Шестой охотно сделал бы тяжко пострадавшего проповедника своим дворцовым капланом, однако Нокс почитал английскую церковь, исполненную всяческих церемониалов, весьма заквашенной папской закваской, так что не находил возможным занять в ней какое-либо место. Он отказался от этого предложения. К сожалению, благочестивый король вскоре умер, и при его преемнице, кровавой Марии, жизнь Джона Нокса вновь оказалась в опасности, поэтому его друзья советовали ему отправиться в Женеву, куда он давно уже стремился попасть.

Великий женевский реформатор Жан Кальвин уже почти завершил свое дело и стоял при конце своего пути, когда ноги Нокса вступили на территорию Франции и направились в Женеву, ища убежища. Шотландский беженец был принят Кальвином с распростертыми объятиями и нелицемерным братолюбием, вскоре оба реформатора сердечно подружились.

Жан Кальвин и Джон Нокс были почти одного возраста, внешностью и обликом весьма похожи друг на друга. Очевидным было их духовное родство в ясности и остроте мышления и в твердости воли. Оба свидетеля весьма походили друг на друга также в верности и в самоотверженности в деле, в преданности Господу и Его истине. Между тем Нокса, в противоположность серьезному, постоянно спокойному, вдумчивому Кальвину, можно было назвать почти неистовым и страстным, но по сравнению с больным, часто обидчивым и замкнутым женевским реформатором, возможно, более богатым нравом. Влияние, что оказывал Кальвин на шотландского реформатора, который и позднее неоднократно вынужден был бежать от своих врагов в Женеву, для него самого и его труда было большим благословением.

В первый раз Нокс пробыл в Женеве недолго. Во Франкфурте в одной реформированной общине, куда собрались многие беженцы из Франции и Англии, его захотели видеть проповедником. К сожалению, некоторые приверженцы нового учения из Англии стремились удержать многие обычаи римской церкви, и, таким образом, вновь обострились пуританские распри Англии. По этой причине Hoкс вынужден был покинуть Франкфурт и снова на некоторое время возвратился в Женеву. Однако он не мог долго оставаться там, поскольку постоянно думал о деле, которое Бог поручил Ему совершить на родине.

Нокс снова в Шотландии

В 1555 году, после восьмилетнего отсутствия, Нокс снова вступил на дорогую ему шотландскую землю. Мария фон Гвизе, вдова Якова Пятого и мать будущей королевы Марии Стюарт, правила за свое малолетнее дитя с 1554 года. Она некоторое время молча наблюдала за протестантами, прежде чем дала волю враждебности своего сердца. Таким образом, произошла некоторая пауза в гонениях на верующих, когда возвратился Нокс. В Эдинбурге, в доме жителя Джеймса Симе, постоянно продолжительное время собирались евангелисты во главе с Ноксом. Здесь впервые началось образование шотландской реформаторской церкви. Многие бароны, имена которых нам передает шотландская история, смело исповедовали свою веру в Слово Божие и Его учение и всегда стояли на стороне реформатора, готовые в любое время поддержать его и защитить. При их поддержке и защите Нокс проповедовал Евангелие во спасение многих душ в больших городах и провинциях. Когда же священники все же добились того, чтобы верный евангелист 15 мая 1556 года предстал перед духовным судом, то его сопровождали туда знаменитейшие друзья. Прелаты испугались при виде такого множества покровителей и не отважились приговорить Нокса. Они даже не могли воспрепятствовать тому, чтобы он в течение десяти дней утром и вечером в большом зале проповедовал перед множеством народа о благодати и истине Божьей во Христе Иисусе. Вскоре показное миролюбивое отношение правительницы к протестантам резко изменилось и возмущение в народе сделалось великим. Назревала гражданская война. Чтобы предотвратить кровопролитие, Нокс со скорбью в сердце распрощался с молодой, дорогой для него общиной и многими верующими в Эдинбурге и снова отправился в Женеву с женой и детьми, где ему было предоставлено место проповедника и где он на этот раз с некоторыми друзьями приступил к новому переводу Библии на английский язык. Как только реформатор покинул страну, ярость его врагов тотчас не прикрыто появилась на повестке дня. Его учение и он сам были прокляты, в столице публично было сожжено его чучело. Нокс направил письмо к правительнице, в котором властно свидетельствовал об истине Божьей в Его деле реформации и требовал от нее, чтобы она не препятствовала распространению Слова Божьего и не стояла бы на его пути. В то же самое время он писал дворянам и сословию государственных органов власти, предупреждая их, чтобы они не проявляли неповиновения правительству, но в то же время он повелевал им полагать свои жизни за братьев во времена бедствий и опасностей. По его мнению, в первую очередь единственным оружием и снаряжением верующих является Слово Божие, однако он разрешал противостоять неправомочному притеснению, которое равноподобно злодейству против Бога.* Здесь, в этом отношении, шотландский реформатор расходился с Лютером и Кальвином.

Люди, между тем, с обеих сторон все более и более приходили в возбуждение. Чем яростнее наступали враги, тем решительнее и мужественнее выступали сторонники нового учения. Крестьяне, графы, бароны и горожане открыто отрекались от старой церкви и собирались просто для исследования Слова Божьего и для молитв. Вечерю Господню они праздновали по Писанию хлебом и вином без обычной помпы, без определенного посвященного в сан священника или проповедника. Кроме того, дворяне 3 декабря 1557 года примкнули к тому союзу ("Первый завет"), который они назвали "конгрегацией Христа". Члены этого союза дали свои обеты "пред владычеством Божьим и Его конгрегацией (общиной или собранием) всеми силами, имуществом, жизнью и кровью защищать и распространять благодатное Слово Божие, поддерживать и охранять Его конгрегацию."

* Бесстрашный реформатор однажды, находясь в замке королевы Марии Стюарт, так сказал ей: "Вне сомнения, сын должен быть в полном подчинении отцу, но если отец, впав в безумие, схватит нож, намереваясь убить сына, то сын имеет право схватить его за руку, отнять у него нож и связать его. Естественно, более он не имеет права делать!" "Да, я уже вижу, - возразила взволнованная королева, - мой народ будет слушаться Вас!" - "Сохрани меня Бог! - прервал ее Нокс. - Я только стремлюсь к тому, чтобы оба - и правитель, и подчиненный слушались Бога".

Священники, низвергнутые со своих высот такими мерами, с большей свирепостью обрушились на евангелистов и проповедников нового учения. В своем ослеплении они не понимали того, что это как раз было тем средством, которое возбудит народ еще больше и восстановит его против них. Фанатичный преемник Битона, Гамильтон, схватил Вальтера Милла, благочестивого, почитаемого всеми глубокого старца, достигшего 83-летнего возраста, который раньше был священником, но который давно уже покаялся и долгое время возвещал благодать Господню, путешествовал по всей стране, проповедуя и уча людей, как получить спасение. Милл был брошен в тюрьму в Сэнт-Андрю, там же предстал на допрос перед духовным судом и был приговорен к смерти. На этом суде не было ни одного гражданского судьи, который бы осудил седовласого евангелиста и приговорил бы его к смерти. И когда Гамильтон представил на утверждение гражданского суда свое жалкое духовное судопроизводство, то опять не нашлось ни одного, кто бы протянул свою руку и наложил ее на престарелого свидетеля и приговорил бы его к смерти. Даже магазины, в которых надо было бы купить веревки и дрова на сожжение, поспешно позакрывались. Сожжение вынуждено откладывалось. И лишь на следующий день, 28 августа 1558 года, священники с удовлетворением смогли предать огню высоко чтимого всем народом старого евангелиста. Милл шел навстречу страшной смерти в преданности Богу. Его последними словами были: "Что касается меня, то я уже перешагнул за 82 года и по закону естества не смогу так долго пребывать здесь. Однажды более ста лучших свидетелей восстанут из моего праха. Только дал бы Бог, чтобы я был последним в Шотландии, который во имя Его вкусит такую смерть." Народ через ночь воздвиг в честь мученика триумфальную колонну из камней, нагроможденных друг на друга. Архиепископ повелел разбросать камни, но народ снова собрал их. Власть Иезавели в Шотландии уже была надломлена.

Чтобы это стало очевидным и Риму, и шотландскому народу, на родину должен был возвратиться Джон Нокс.

Нокс вторично возвращается в Шотландию

Подобно грому среди ясного неба, 2 мая 1559 года священников поразила весть, что внушающий страх отлученный от церкви Нокс снова возвратился из Женевы и пришел в Лейт. Они издали королевский указ, по которому Нокс объявлялся бунтарем, высланным из страны. Однако такой указ не имел уже более никакой силы. Тотчас после своего прибытия в Лейт реформатор произнес пламенную речь против Рима как гнезда антихриста, да и вообще против идолопоклонства. Если бы он достовернее знал, насколько здесь дело уже продвинулось, на каком сомнительном основании стояло здание римской церкви, то, возможно, он в своем усердии был бы более сдержан. Верующие уже знали, что Слово Божие является единственным светом, просвещающим тьму, и что оно было в течение столетий затемнено человеческими учениями и постановлениями. Они были готовы слушать голос Господа и повиноваться Его воле. К сожалению, слушающие состояли не только из верующих. Там находилась также и необузданная чернь, которая загорелась страстью исполнить Откр. 17,16: "Возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне." С болью мы пройдем мимо истребления икон, ужасного разорения церквей, аббатств и монастырей, которые нашли свое начало в Перте и, подобно разъяренному огню, охватили все города страны. Такое дело разрушения и ярости во времена благоприятные не могло служить во славу Божью. Нокс вначале дал разразиться урагану над страной, он был рад разорению многих монастырей, которые практически были рассадниками невежества, праздности и безнравственности. Относительно этого, предполагается, он сказал: "Сбрасывайте вниз гнезда, тогда воронье разлетится и улетит из них." Однако спустя некоторое время реформатор поднял свой голос против урагана, разраставшегося все более и более. Он, вызвавший этот ураган, один мог остановить его. Однако гражданская война стала уже неизбежной, королева-опекунша подняла меч против собственного народа. Мы пропустим описание этого времени с сердечным огорчением. К счастью, кровавые битвы длились недолго. Королева, враждебная Мария фон Гвизе, умерла десятого июня 1560 года. Через это католическое влияние Франции на Шотландию нашло скорый конец. Таким образом был проложен путь к введению свободы и принятию Слова Божьего и Его учения. Молодая королева Мария Стюарт, супруга французского короля, все еще находилась за пределами страны, вместо нее страной управляли государственный совет и парламент. В августе собрался парламент, чтобы написать просьбу - ходатайство в "Конгрегацию Христа" об отмене в стране папства и введении чистого учения. Теперь католическое богослужение по всей стране было отменено и настолько же строго запрещено, как это ранее делал Рим с общинами реформаторов. "Шотландское исповедание веры" Нокса было положено в основу новой церкви. Парламент принял это как "здоровое и чистое учение, основанное на непогрешимом Слове Божьем". Победа была одержана и радость всего собрания, за исключением католических прелатов, была весьма велика. Почтенный барон Линдсдей от радости не смог сдерживать своих чувств и повторил слова старого Симеона: "Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром; ибо видели очи мои спасение Твое."

Старое здание и система римской церкви были разрушены, они были уничтожены под руководством Нокса, и на этом месте была основана пресвитерианская (пуританская) церковь, включавшая в основном четыре должности: проповедников, учителей, старейшин и дьяконов.*

* Проповедники служат в Слове, при крещении и вечере; учителя занимаются семинарами проповедников и работают в университетах; старейшины, которые являются членами церкви, трудятся совместно с проповедниками в церкви; дьяконы занимаются нуждами бедных.

Мы здесь не хотим поднимать вопрос о том, что не человек, а только превознесенный Христос имеет право распределять дары и должности в Своей Церкви; мы уже говорили об этом при разборе послания к Сардисской церкви. Мы желаем рассмотреть, поскольку мы проходим мимо борьбы молодой церкви при правлении тщеславной и несчастной королевы Марии Стюарт, да и вообще при правлении всего дома Стюартов, только вкратце завершение жизни великого шотландского реформатора.*

* Молодая прелестная вдова после смерти своего мужа, Франца Второго, в 1560 году возвратилась из Франции, чтобы взойти по наследству на трон своего отца. Несмотря на запрет парламента, она в своем аморальном дворце продолжала вести католическое богослужение. Нокс один нередко выступал против нее в ее комнате, а также с кафедры в ее дворце так бесстрашно и остро, что на ее глазах иногда блестели слезы. О жизни Марии Стюарт, о ее трагическом конце при правлении английской королевы Елизаветы, приведшей ее изощренным предательством на эшафот, повествует нам мировая история. Католическая церковь и многие ее сторонники рассматривают ее как жертву протестантства и мученицу за католическую веру. Яков Первый и особенно Карл Первый стремились ввести в Шотландии епископальную конституцию и литургию англиканской церкви. Однако когда в 1637 году, 23 июля в главной соборной церкви Эдинбурга декан впервые появился перед алтарем в стихари, все собравшиеся возмущенно закричали: "Папа, папа! Антихрист!" Чтобы успокоить возбужденных, епископ взошел на кафедру, но в то же мгновение в него полетела табуретка. Это стало сигналом к всеобщему мятежу. Вся страна пришла в движение против введения системы антихриста, и шотландская церковь вышла из этой борьбы победительницей с учрежденными Ноксом порядками.

Конец жизни Джона Нокса

Нокс был отослан в небесные обители, прежде чем в 16 столетии Европу стали потрясать события ради чистоты свидетельства Божьего. Незадолго до своего отшествия из этого мира он получил известие о кровавой бойне в Париже. Как Уизгард изнутри костра предсказал кровавую кончину Битона, так и Джон Нокс возвещал о небесном возмездии "чудовищным убийцам и вероломным предателям" по всей земле.

В последнее время реформатору надлежало уйти из этого мира, "выйти из тела и водвориться у Господа". 9 ноября 1572 года парализованный усталый евангелист в последний раз поднялся на кафедру. Он простился с членами общины, указав всем на свидетельство, которое он воздвиг, на то, как он при служении Евангелию искал не своего, но Христова, и наставлял их всем сердцем прилепляться к Господу и Его Слову. Опираясь на палку, он покинул всхлипывающее братство и через два дня уже лежал на своем смертном одре. Господь обильно благословил Своего служителя здесь Своим Словом. Нокс охотно утешил бы церковь с кафедры утешением, каким утешил его самого Господь на его смертном одре, но этого он уже не смог сделать. Тогда он повелел призвать к себе, как это некогда сделал Эколампадиус, проповедников и старейшин, чтобы еще раз увидеть и наставить их. Также он обратился словом к великим и высокопоставленным особам этого мира, чтобы они могли распознать время посещения и не воевали бы против Бога.

Сердце уходящего в Отчий дом в последние часы было омрачено искушением. Он жаловался: "Дьявол заявляет мне: "Ты, конечно, идешь на небо! Ты заслужил его своим служением!" Но я ведь знаю, что только благодать сможет водворить меня туда, только благодать, которая обильно ниспослана мне." Со своей женой и домашними друзьями они много читали из Слова Божьего, особенно драгоценной была для него в последнее время 17 глава Евангелия от Иоанна, молитва Господня была словом благословения для его сердца, в ней он черпал все новую и новую радость. 24 ноября 1572 года в возрасте 67 лет он мирно и радостно упокоился. Его тело в сопровождении множества людей, искренне скорбящих, в глубоком трауре, было доставлено на кладбище церкви Св. Эжидин. У гроба великого реформатора Мортон, регент страны, произнес речь: "Здесь лежит человек, который не боялся ни одного человека!" (Хагенбах, 3, стр. 240).

Ирландия

Прежде чем мы оставим Британское государство, обратим свой взор еще раз на несчастную Ирландию. Папа Адриан, англичанин по происхождению, передал английскому королю Генриху Второму Ирландию как папское поместье, так как по словам "праведного кесаря Константина" остров также был собственностью престола Петра. Ирландский народ на протяжении столетий полностью впал во мрак и сети папской церкви. С помощью возведенного им в архиепископы Джорджа Брауна из Дублина Генрих Восьмой здесь воссоздал англиканскую церковь, объявив себя ее главой. Монастыри были отменены, их имущество конфисковано, саму веру он не трогал. Ирландцы смотрели на этого странного короля-реформатора, а сами оставались неизменно верными Риму. Когда Эдуард Шестой производил изменения внутри церкви, то здесь он нашел упорное сопротивление. Ирландцы чувствовали необходимость в реформации еще менее, чем один из старейших кантонов Швейцарии. Преемница Эдуарда, католическая Мария, вновь восстановила в Ирландии старую церковь, и жизнь немногих протестантов подпадала под серьезную угрозу.*

* В Ирландию из Англии дважды были посланы уполномоченные, чтобы устроить гонение и истребление протестантов. Предъявитель первого приказа, болтливый господин, находясь по пути в Ирландию, в одной гостинице рассказал о цели своего пути. Хозяйка гостиницы сумела заменить письмо с королевским указом на бумагу с карточной игрой и подсунуть ее посланнику, который с ужасом обнаружил это только в Дублине

Ее сводная сестра Елизавета еще больше начала притеснять дело Реформации. При ее правлении, как и при правлении первого Стюарта, Якова Первого, который, правда, любил католическую церковь, но еще более любил епископские почести как правитель страны, ирландский народ много пострадал. Филипп Второй в Испании и кардинал Ришелье, великий министр Людовика Четырнадцатого, разожгли в народе огонь недовольства Англией, что привело к кровавому восстанию. Англия, однако, покорила себе весь остров и жестоко угнетала народ, который вынужден был возвратить изгнанных из церквей римских священников и содержать их по-царски из своих скудных средств. В стране в тишине нарастал мощный заговор, который раз и навсегда должен был покончить со всем протестантским народом подобно тому, как около четырех десятилетий назад в Лондоне пороховой заговор иезуитов должен был уничтожить короля и парламент.**

** 5 ноября 1605 года, в день торжественного открытия парламента королем, католики замыслили пустить здание парламента на воздух. Один из заговорщиков незадолго до торжественной части просил своего тестя, стремясь сохранить ему жизнь, держаться вдали от здания; у тестя просьба зятя вызвала подозрение, парламент был спешно обыскан и в подвальном помещении было обнаружено 900 фунтов пороха, а вблизи пороха - одного из заговорщиков, Ги Фавкеса, с фитилем. Вследствие этого иезуиты были изгнаны из страны в 1609 году. День избавления ежегодно празднуется английским народом.

Под предводительством Роджера Мура и сэра Фелима 0'Нейла в конце октября 1641 года в северной провинции Ульстера, где еще во времена правления Якова Первого поселились многие тысячи протестантских колонистов из Англии и Шотландии, началась ужасная кровавая бойня, которая распространилась на всю Ирландию. Хватали сотнями и бросали живыми в реки или же с мостов кидали в потоки воды, тысячами и тысячами выгоняли на мороз босыми и нагими, где они коченели или же их душили, резали и рубили. По самым малым подсчетам, как повествуют составители истории, за несколько дней было уничтожено 40000 протестантов. Многие называют число в 200000, некоторые доводят его до 400000.

Папа Урбан Восьмой в этой кровавой бойне явил себя, как однажды его предшественник в парижской Варфоломеевской ночи, и в мае 1643 года раздал индульгенции воинствующим ирландцам, по которым им отпускались не только сотворенные в этой кровавой бойне грехи, но и будущие, которые они сотворят в битве против еретиков.

К сожалению, протестанты Англии и Шотландии через такую мерзость в Ирландии дали увести себя с основания благодати. Для английского короля Карла Первого, которого пуританцы обвинили, что он состоял в сговоре с католиками Ирландии, эта кровавая бойня стала первой ступенью на эшафот. Фанатичный англиканский архиепископ Вильгельм Лауд, который всех не-конформистов называл еретиками, о котором все думали, что он снова готов ввести папство, был обезглавлен даже раньше короля. При протекторате Кромвеля над католиками Ирландии за их чудовищные мерзости, которые они сотворили над протестантами, было совершенно жесточайшее мщение. При правлении следующих королей: Карла Второго, который на своем смертном одре все еще публично исповедовал католическую веру, и его брата Якова Второго, который с самого начала стоял на стороне папы, ни католики Ирландии, ни пуританцы Англии не имели покоя, обе стороны были притесняемы по законам епископско-англиканской церкви как не-конформисты. Яков Второй с помощью иезуитов уже положил начало - привел Англию вновь под власть папского престола, когда его зять, Вильгельм Третий Оранский, государственный наследник Нидерландов, внук Карла Первого, был призван Англией на помощь против папистского Якова Второго и возведен на престол. Вильгельм со своим войском приплыл 5 ноября 1688 года под знаменами: "За протестантскую религию и свободу Англии!" Яков бежал. При человеколюбивом правлении Оранского раскольники Англии, которые до тех пор были сильно притесняемы и много страдали из-за церковных распрей и запретов проводить частные собрания и содержать проповедников и учителей, получили свободу религиозного богослужения. Католикам же не было дано религиозной свободы, их просто терпели. Католическая Ирландия восстала против Вильгельма Третьего и с помощью Якова Второго выступила на войну против него, которая для них закончилась плачевно. Ирландия была успокоена силой оружия. Верующие в этой несчастной стране посвящали свою жизнь на верное распространение Евангелия, и Бог изливал на это Свое благословение, так что многие души нашли мир в вере во спасение, совершаемое Христом Иисусом.

Ирландская земля и ее народ в основном все же остались во мраке римской церкви, и гнет, который большей частью был следствием жесткой приверженности папству, становился особенно тяжким и горьким. Свободомыслящие английские государственные деятели на этом основании освободили католическую Ирландию от ярма англиканской церкви, только чтобы она потеряла статус государственной церкви и была равна со всеми другими.

Подобно тому, как апостол должен был сказать о себе и своем благовестии: "Мы - Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих: для одних - запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь", - таковой была и Реформация на Британских островах, как и вообще ее развитие во всей Европе: одному народу - в благословение, а другому - на погибель. Народы, подобные ирландскому, который даже в 16 веке не смог постичь великое дело Божье и ожесточился против Слова Божиего, ограбили самих себя и лишились бесконечных благословений, так что их раны поныне открыты и не заживают. Свидетельство, которое Реформация воздвигла ради истины в Шотландии и Англии, в противовес этому оказалось в благословение миллионам в душ. Правда, епископско-англиканская церковь в Англии не была средством для распространения света и познания Бога, что появилось в Англии позднее и обильными потоками победоносно излилось на окружающие ее страны и острова. Великая гражданская и религиозная свобода, которую Англия вкусила весьма рано, раньше всех других стран, дала возможность сердцам людей беспрепятственно превратить Слово Божье в предмет свободного исследования. Тысячи и тысячи усердно исследовали Священное Писание и откровенно засвидетельствовали о своих познаниях устно и письменно. К сожалению, часто познания одного человека преподносились для исповедания многим, вокруг которых сосредоточивались отдельные общины. Таким образом, в стране возникло множество сект и общин, некоторые из них существуют и поныне. Некоторые исчезли, однако лишь для того, чтобы на их месте возникли другие. Дух Божий этим может быть только глубоко огорчен, потому что дети Божьи Им же крещены в Одно Тело, Главой которого является прославленный Христос. Хитрость врага, неверность и непослушание людей раздирают духовное единство, которое должно бы быть во свидетельство перед миром зримым и явным, и Церковь Христа ныне многими не только называется невидимой, как это делал церковный отец Августин, но ими даже одобряется это печальное состояние разногласий и расколов в ее рядах.

Хотя мы и вынуждены сетовать по поводу разъединений среди верующих и раскола в Церкви Христа, мы все же не можем не поднять свои торжествующие голоса во славу изобильной благодати Бога, Который в конце периода Реформации в 16 столетии возвратил Свое Слово христианскому народу и ныне наставляет Свой народ, как некогда Сардис, говоря: "Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся" (Откр. 3,3).

Далее: Глава 2-26

Христианская церковь после Реформации. Протестантская церковь в Германии. Оттеснение назад евангельской церкви. Тридцатилетняя война. Густав Адольф Шведский в Германии. Конец Тридцатилетней войны Вестфальский мир. Некоторые свидетели веры времен Тридцатилетней войны. Переход к пиетизму. Филипп Яков Шпенер и пиетисты. Смерть Шпенера, его семейная жизнь. Август Герман Франке. Конец пиетизма. Волнения внутри реформированной церкви. Герхард Терстеген. Лабади и лабадисты.

Назад: Глава 2-24

Реформация на британских островах. Англия. Генрих Восьмой. Свидетельство Божье в Кембридже. Томас Бильней, Хуго Латимер. Свидетельство в Оксфорде. Вильям Тиндаль. Гонения в Оксфорде и Кембридже. Гонения по всей стране. Генрих Восьмой и Реформация. Правление Эдуарда Шестого. Иоанна Грей. Правление кровавой Марии. Латимер, Ридли и Кранмер. Королева Елизавета. Пуританцы.

Оглавление